Не то, чтобы многое изменилось; незначительные перемены, основные семьи, влияющие на мнение, остались те же.
Когда Ретфорд стал убирать со стола, Минерва поднялась, намереваясь оставить его наслаждаться стаканчиком портвейна в одиночестве. Ройс вместо этого решил последовать за ней в библиотеку, где его отец держал превосходное бренди.
Герцог продлевал пытку ее присутствием, но не собирался оставаться в одиночестве.
Когда Ройс спросил ее, почему она гостиной предпочитает библиотеку, Минерва рассказала, что после смерти его матери, его отец предпочитал сидеть здесь с ней…вдруг вспомнила, что рядом с ней идет не его отец, остановилась. Прежде, чем она успела спросить не хочет ли он, чтобы она перебралась в гостиную, он сказал, что у него появились дополнительные вопросы, которые хочет ей задать.
Устроившись в библиотеке, Ройс, ожидая, пока Ретфорд подаст бренди, спросил о лондонском доме. Эта тема не заняла много времени; кроме того, что он заменит там дворецкого, отправив туда Гамильтона, все остальное было по — прежнему.
Странно, но воцарившееся молчание не вызывало неловкости; похоже, Минерва была одной из тех женщин, которым не требовалось заполнять каждую минуту болтовней.
К тому же последние три года она проводила все вечера с его отцом; едва ли можно было удивляться тому, что она привыкла долго молчать.
К сожалению, сегодня обычно подходящая для него тишина, вызывала недозволенные мысли. В них преобладала Минерва, медленно раздеваемая им, позволяющая изучать ее изящные изгибы.
Все это неправильно, бесчестно.
Ройс мысленно поморщился, полностью забыв о боли в паху, которую, она вызвала. Наблюдая за тем, как она работает иглой над вышивкой в духе его матери, размышлял над тем, как можно назвать ее положение. Теоретически, ее проживание с ним под одной крышей без компаньонки, можно назвать скандальным, но учитывая ее положение и то, как долго она живет здесь…
— Как давно вы стали кастеляном?
Минерва взглянула на него и вернулась к своей работе.
— Одиннадцать лет назад. Я стала исполнять эти обязанности, когда мне исполнилось восемнадцать, но ни ваш отец, ни ваша мать не согласились назначить меня кастеляном, пока мне не исполнилось двадцать пять, и они, наконец, смирились с моим выбором.
— Они ожидали, что вы выйдете замуж, — так должно было произойти. — Почему вы не замужем?
Взглянув на него, девушка слегка улыбнулась.
— Не то, чтобы мне никто не предлагал, но ни дин жених не смог мне предложить ничего достаточно ценного, для того, чтобы я отдала свою руку и изменила жизнь, которую имела.
