— ЭСТЕЛЬ УНТЕРШЛЯЙСХАЙМСКАЯ! — как заорут над ними! Да как трубы задудят! Да народ расступится!
— Ну-ка пойдем глянем! — потащила Клавдия Ивановна Феклу за рукав.
— Но нянюшка, тут лисичка!
— Вернемся еще!
— Но…
— Расшибусь! Скользко!
И Фекла пошла с няней.
Немка Эстель Унтершляйсхаймская была знатная прогонщица. Но с выдумкой. Презентовала портреты бонтонных дам. И они впрямь глядели с ее вышивок как живые.
— Ой, чудесааа!
— Ой, как живые!
— А нарядные-то какие!
— Хоть в гроб клади! — Фекла сразу догадалась, кто это сказал.
Сама Эстель Унтершляйсхаймская стояла при портретах в полном великолепии и старалась не дышать, чтоб слиться. На восторженные ахи слегка покачивала головой и изредка вставляла:
— Да-да! Каждый крестик на своем месте!
У Феклы аж морозом по спине продрало от этих слов. Разом вспомнила она ссутуленного Иова Саввича, его 15 лет работы, мешанину оттенков и все эти крестики на местах.
“Да она людоедка! — мелькнула мысль, — Это ж годы и годы ради чего? Это ж жизнь свою зашить в одно вот такое сытое лицо!”
И Фекла в ужасе попятилась. Попятилась и наткнулась на неприметного мужчину.
— Прошу простить мне мою неловкость, я немки испугалась…
— Ой, я сам ее боюсь. Авторских дизайнчиков не желаете?! Недорого!
И не успела Фекла Иововна пикнуть, как он распахнул перед ней зипун! А там на внутренней подкладке авторские схемы пачками висят. Все-все дизайнеры, кого Фекла знала по рассказам Елизаветы Михайловны, все были здесь.
— Да разве ж это законно? — спросила она.
— Все чин чинарем! Сам купил, сам продаю!
Но тут Клавдия Ивановна протиснулась из толпы, увидала мужика, который перед ее Феклушей вот такенный гранат дизайнера Кушакова выпятил, да как заорет, да как кинется на него! (Фекла мельком углядела у нее за воротом угол коробки хрусталиковой мозаики.)
— Ах, ты паралик проклятый! Держите его! Караул! Оборотень в кальсонах!!!
Мужик встрепенулся, зипун запахнул и бежать в толпу.
Тут все заахали, закричали, кинулись ловить, а его уже след простыл. Народ зашумел. А больше всех шумел ситный барин:
— Совсем совесть потеряли! Как таких земля носит! Что с миром деется!
— а сам бочком-бочком двигался к краю и животом шуршал.
— Нянюшка, пойдем к лисичке еще посмотрим?
И Фекла с Клавдией Ивановной пошли. Смотрят, а на том месте, где мужик в снегу сидел, нет никого. Кинулись искать. Никто не видел. Всё обошли, уже стемнело кругом, а мужика нет, как не было.
— ЛИСИИИИЧКА!!! — зарыдала Фекла Иововна, а ее старая няня поняла: родилась вышивальщица.
