Фекле стало не по себе. Она пошла к возку, откуда Макар наблюдал за представлением.
Бородатая баба как на рельсы попала в протоптанную девками тропочку вокруг церкви и в задумчивости принялась наматывать круги, распевая:
— Куча ниток Гаммы была у меня меня!
Парня молодого полюбила я.
Вышить захотела на его беду!
Гамму подбираю, но не подберу!
Он живет не знает ничего о том,
Что отшит зеленым с синегубым ртом.
Я смотрю не смею волю дать словам.
Милый мой, хороший, полюбуйся сам!
Макар хлестнул вожжами и лошади тронули дальше.
Перебрались по мосту на ту сторону Волхва, прошли по городу и остановились в виду небольшой приземистой церкви.
— Эй, уважаемый! — Макар остановил мещанина, который торопился по делам, — Это чья церковь? Барышня справиться хочет.
— А, барышня! Да-с! Это церковь Живоначальной Троицы с престолом святого евангелиста Луки-с!
Фекла соскочила в снег, поспешила ко входу, Макар снова не пошел:
— Какие-то они тут цыгановатые, я отойду, а они лошадей уведут. Ну их!
Не успела Фекла Иововна подняться на паперть, как со всех сторон ее обступили:
— А! Барышня! Подай на моточек Гаммы!
— У меня доченька уже два дня без вышивки! Вся бледненькая такая, трясет ее! Подай копеечку!
— Барышня, сердце у тебя золотое! Давай я помолюсь за тебя святому Луке! Авось твой портрет в наборе выпустят! Красавица на весь мир будешь! Прославишься!
— Ой! Милая девушка! — и кто-то схватил Феклу за руку, — Подай подаяньице! Совсем я ослепла от гобеленов во славу Божью! Теперь Божьим провидением питаюсь!
Фекла не знала, как отбиться от попрошаек и прорваться внутрь:
— Да мне только спросить! Про Андрея Петухова!
Тут выскочила из толпы сухенькая баба в цветастых юбках, вывернула Фекле ладонь:
— Ой, вижу! Сходит с ума по тебе Андрей Петухов! Да какой он видный молодец! Будет у вас семнадцать детей!
— Что? — изумилась Фекла.
— Ну ладно, шутка, трое.
— Да ну за кого вы меня принимаете?!! — и Фекла отдернула было руку, но ее уже плотно обступили кольцом попрошайки, и каждая загалдела, что есть мочи.
И тут опять показалась на противоположной стороне улицы огромная баба с бородой и в сарафане. Нахмуренные брови ее и сжатые красные кулаки недвусмысленно намекали, что шутить она не любит. Что шутки — это вообще не про нее.
Баба пела:
Не для меня анонсы Dim!
Не для меня Риолис шьется!
Иголки сквозь канву проходят
В воскресный день не для меня!
А для меня — клочок канвы!
Лягушка с веточки свисает!
Морские свинки подпевают
