- Вы решили непременно завтра бежать?
- Не бежать, а ехать. Бежать еще рано.
- И не придется... Куда вы торопитесь?
- Дела...
- Дела? - переспросила она, взглянула на Николая и рассмеялась. - Какие у вас дела?
Николай и сам рассмеялся.
- Останьтесь! - проговорила она вдруг повелительным тоном, улыбаясь в то же время так нежно и ласково, что Николай на мгновение притих и изумленно взглянул на Нину.
- Вы хотите? - прошептал он.
- Хочу.
- Так я останусь на один день.
- А на два?
- Пожалуй, и на два! - улыбнулся Николай.
- А на три?
- Вы... вы тешитесь, Нина Сергеевна... видно, вам в самом деле в деревне очень скучно!
- А то как же!
Николай любовался молодой женщиной с нескрываемым восторгом. Он взглядывал на ее пышную грудь, на ее сверкавшие ослепительной белизной плечи и вздрагивал пробуждающейся страстью молодости.
А Нина Сергеевна шла себе спокойно, точно ничего не замечая, шла вперед, в глубь аллеи, медленно обрывая на ходу сорванную ветку.
- Что же вы молчите, Николай Иванович? Останетесь три дня?
- Три дня - слишком много. Пора к старикам.
- Как хотите. Я вас прошу, потому что (она нарочно сделала паузу)... потому что с вами скучать веселей, право. Не то, что с Алексеем Алексеевичем.
- Умных разговоров не веду?
- Во-первых, умных разговоров не ведете, а во-вторых...
- А во-вторых?
- Юный вы еще... Не совсем изломанный... и то редкость!
- Благодарю за честь...
- Не благодарите пока. Поблагодарите после.
Нина произнесла последние слова как-то особенно, подчеркивая их.
- Впрочем, вам это полезно! - произнесла она, как бы отвечая на свои мысли.
- Что полезно?..
- Наблюдать людей! - рассмеялась она.
- Вы все говорите нынче загадками, Нина Сергеевна.
- Такой стих напал.
- От нечего делать?
- Пожалуй, что и так! - промолвила она и лениво зевнула...
- А с Горлицыным пробовали скучать?
Она улыбнулась.
- Пробовала, но только он невыносим, хотя, говорят, и ученый человек. Впрочем, для Нюты Штейн он будет превосходным мужем в немецком вкусе. Она будет молиться на него, вязать ему чулки и дарить ему детей, а он будет, в качестве гениального человека, третировать ее. И оба будут счастливы.
- Вы, как посмотрю, мрачно смотрите на людей.
- Ах, если б вы только знали, как они мне все надоели, эти ваши петербургские развитые люди. Я их довольно насмотрелась. До тошноты надоели, ей-богу. И все говорят, говорят, говорят, - как им не надоест! Скучно слушать. Вы вот хоть не имеете пагубного намерения развивать меня, и за то с вами не так скучно.
