Николай умолк, несколько сконфуженный. "Скотина!" - подумал он. Ему было обидно и досадно, что он не только не оборвал этого "иисусистого", но еще оборвался сам.
- Однако и вы любите умные разговоры разговаривать, как погляжу! заметила Нина. - А я думала...
Николай еще находился под влиянием спора и не слышал, что говорила ему соседка.
- Я думала... Да вы, кажется, не слушаете меня?
Николай взглянул на молодую женщину. Она так весело улыбалась, столько жизни было в ее глазах, так ослепительно хороша была она, что и сам он улыбнулся и радостно сказал:
- Что же вы думали?
- Что вы не занимаетесь глупостями.
- А чем же?
- А просто... просто пользуетесь жизнью! - тихо прибавила она, подымаясь.
XI
Николай незаметно сошел с террасы в сад, возобновляя в памяти свой спор с Присухиным и досадуя, что не сказал ему всего, что теперь так стройно и логично проносилось в его голове. Он тихо подвигался в глубь густой аллеи.
- И охота вам было связываться! - произнес под самым ухом сбоку чей-то голос.
Николай повернул голову. На скамейке под развесистым кленом сидел Прокофьев.
Вязников подошел к нему и отрекомендовался.
- Я вас несколько знаю. От Лаврентьева слышал и вашу статейку читал! произнес Прокофьев, протягивая руку. - Среди всякой нынешней мерзости... статейка ничего себе.
- Ваше лицо мне тоже показалось знакомым. Вы не знавали студента Мирзоева?
- Нет.
- Большое сходство.
- Мало ли схожих людей. Моя фамилия Прокофьев... Федор Степанов Прокофьев.
- Так незачем было связываться? - спросил Николай, присаживаясь около.
- Убедить, что ли, намеревались эту культурную каналью?
- Да уж чересчур возмутительно.
- Ого! Изволите еще возмущаться речами Присухина. В какой Аркадии{85} жили?
- В петербургской.
- Так-с... И возмущаетесь еще?
Он помолчал и прибавил:
- Ведь у него и наука-то вся такая же иисусистая, как он сам. Они с ней - одного поля ягоды. Она у них повадливая, карманная, на все руки...
- Как повадливая?
- Очень просто. Какие угодно фокусы они с ней проделывают. Вы курсов не проходили разве? Только он вас, что называется, в лоск положил...
- Однако...
- Однако не однако, а затравил, и поделом!
Николай был несколько озадачен и строго взглянул на Прокофьева, но тот не обратил на это ни малейшего внимания.
- И вправду, поделом! Вперед не суйтесь. Коли соваться, так уж надо самому во всей амуниции - иначе только их же жалкими словами тешить. По мне, это будто чищеным сапогом в грязь ступать. Он вам и Милля{85} и Маркса перевирал, вы внимали, а он-то хихикал в душе...
