Потом Лористан рассказал ему о своих хлопотах накануне вечером. Он посетил приходские власти, и было сделано все, что полагается, если умирает бедняк. Отец будет похоронен, как это предусмотрено городским управлением в подобных случаях.
— А мы его проводим до могилы, — сказал Лористан — ты, я, Марко и Лазарь.
Рэт даже рот разинул.
— Вы, и Марко, и Лазарь! — воскликнул он, вытаращив глаза. — И я тоже! Да зачем нам вообще идти? Я не хочу. Он бы не стал меня провожать, будь я на его месте.
Несколько минут Лористан молчал.
— Когда твою жизнь не ставят ни во что, конец ее всегда печален и одинок, — сказал он наконец, — и если ты сам ни во что не ставишь себя и свою жизнь, тогда остается только пожалеть тебя. И ощущаешь потребность хоть что-нибудь сделать, дабы скрасить подобное одиночество, — добавил он, немного помолчав.
— Мы пойдем, — ответил Марко и взял Рэта за руку.
А Рэт сидел и смотрел на вытертый ковер, но взгляд у
него был отсутствующий, словно он видел что-то другое, далекое. Потом он взглянул на Лористана.
— Знаете, о чем я подумал сейчас вдруг? — спросил он дрожащим голосом. — Я подумал об Исчезнувшем Принце. Он ведь когда-то жил. Может быть, недолго, никто не знает, сколько. Но прошло пятьсот лет, и потому, что он был и каким был, все его теперь вспоминают с любовью. Чудно: только услышишь его имя, и на душе становится хорошо. И если все эти пятьсот лет готовились короли для Самавии, то пусть эти короли сейчас бедны, они все равно настоящие короли. Вот что успел сделать Исчезнувший Принц, пусть даже он сам прожил мало. И когда я думаю о принце, а потом о. — других, то вижу, как же мы отличаемся от него… и я… об этом жалею. Первый раз в жизни. У меня тоже был отец, и я его не любил, но он, правда, был так одинок и несчастен, что я пойду с вами.
…Поэтому, когда останки несчастного медленно везли на кладбище, где предавали земле прах таких же обездоленных, как он, гроб провожала странная на вид похоронная процессия. Двое высоких, с военной выправкой мужчин и два мальчика, один из которых передвигался с помощью костылей. А за ними шли попарно еще десять мальчуганов. Эти последние были оборванцами, но их лица выражали почтительность, и держались мальчики по-солдатски прямо, и печатали по-военному четкий шаг.
Это был взвод, но только на этот раз свои «ружья» они оставили дома.
>>11
«Иди со мной»
На пути с кладбища Рэт не проронил ни слова. Он думал о том, что случилось и что его ждет впереди. Скорее всего, ничего. Он так уверился в этом, что его острое лицо, изборожденное резкими линиями, казалось еще острее, худее и жестче. У него не было ничего, кроме угла на чердаке, где он едва мог укрыться от дождя под дырявой крышей, если его, конечно, не выгонят на улицу. Однако Рэт всегда мог на вопрос полицейского, где он живет, ответить, что живет на Боун Корт у своего отца. Теперь он этого сказать не сможет.
