Эли звонит в дверь квартиры, зная, что ожидает ее за этой дверью. Мать открывает дверь и, едва увидев Эли, поднимает руку, чтобы залепить ей пощечину, но сдерживается и вместо этого обнимает дочь.
— Ты не подумала о том, как я волновалась за тебя?
— Прости, мама, я немного задержалась, – отвечает Эли, входя в дом.
— Где ты была?
— Пила кофе с подружкой. Я же тебе говорила. Мы стали рассказывать друг другу кучу историй и не заметили, что задержались.
— А почему у тебя выключен мобильник?
— А разве он выключен?
— Уже несколько часов.
Притворившись, что ничего не знает о телефоне, девушка роется в сумке, отыскивая его.
— Надо же, он, правда, выключен, а я и не знала! Мне так жаль!
— Тогда откуда тебе известно, что ты пришла поздно?
— У подруги есть часы, и она сказала мне, что уже восемь.
— Ты хочешь, чтобы я поверила в то, что молодая девушка может не заглядывать в телефон больше трех часов?
— А не кажется ли тебе еще более невероятным, что я в свои шестнадцать лет должна приходить домой в семь вечера?
— Ты долгое время никуда не выходила одна и...
— Признайся, мама, что ты переживала, не сбежала ли я с Алисией в какой-нибудь глухой, затерянный на земле, уголок, – защищается Эли, переходя в атаку.
— Я просила тебя позвонить, если ты задержишься, и, по-моему, сделать это было не так уж сложно.
— Я же тебе уже сказала – я не знала, что было так поздно, и в мобильник я не смотрела – я уже привыкла, что мне никто не звонит.
— Я тебе не верю, Элизабет.
— Ну конечно, разве ты поверишь своей чокнутой дочери?
— Ты не чокнутая, – возражает Сусана, стараясь успокоиться, – но если ты хочешь, чтобы я тебе верила, то в подобных случаях должна говорить мне правду.
— Я говорю правду, и очень жаль, что ты мне не веришь. Я опоздала на час и не знала, что телефон выключен, вот и все. Точка. – С этими словами Элизабет поворачивается и идет в свою комнату.
Ей больно врать своей матери, но она не хочет, чтобы та узнала, что дочь провела вечер с парнем, который ее понимает, рядом с которым она снова ожила и, благодаря которому перестала, наконец-то, думать о Рауле. Рауль канул в лету! Это уже история! Анхель – вот новая любовь ее жизни.
Глава 25
Если бы ей платили всякий раз, как она вздохнула за последние полчаса, она стала бы
миллионершей. Не глядя в телевизор, Валерия машинально переключила канал. Она чувствует себя одинокой, подавленной, и ей ничего не хочется.
Интересное оно какое-то получается – можно даже сказать, символическое – ее одиночество, ведь
