Беспокойство за здоровье узников вызвало бурный протест со стороны жен декабристов. Борьбу женщин за проруб окон возглавила Александра Муравьёва. В Петербурге высшее общество, узнав, что узники живут в темных тюрьмах, обвинило правительство в бесчеловечном обращении с заключенными. Протест возымел действие, окна, хотя и маленькие, почти под самым потолком, были прорублены. Узники получили возможность заниматься посильными ремеслами, читать книги, газеты, журналы.
* * *
С годами таяла надежда на возвращение в Россию. Сибирь становилась вторым домом. Декабристы создали Большую и Малую артель, которые дали возможность неимущим лучше питаться и заработать небольшие суммы для первого обзаведения на предстоящем поселении. Доктор Фердинанд Богданович Вольф и в Петровском Заводе продолжал свою широкую врачебную деятельность. Нередко роль фельдшериц и его помощниц исполняли Александра Григорьевна Муравьева и Мария Николаевна Волконская. Они посещали больных, приносили им пищу, снабжали лекарством из артельной аптеки.
В 1830 году у Александры и Николая родилась ещё одна дочь. Они назвали её Оленька. Девочка была слабенькой и, прожив год, умерла. В письме к свекрови после кончины Ольги Саша писала: «Я по целым дням ничего не делаю. У меня нет ещё сил взяться ни за книгу, ни за работу, такая всё ещё на мне тоска, что все метаюсь, пока ноги отказываются. Я не могу шагу ступить из своей комнаты, чтобы не увидеть могилку Оленьки. Церковь стоит на горе, и ее отовсюду видно, и я не знаю как, но взгляд невольно постоянно обращается в ту сторону».
И хотя Александра Григорьевна была человеком огромного самообладания, силы ее начали сдавать и все чаще в письмах к родным прорывались нотки беспросветной тоски и обреченности: «Я целый день бегаю из острога домой и из дома в острог, будучи на седьмом месяце беременности. У меня душа болит за Софью, которая остается дома одна. С другой стороны, я страдаю за Никиту и ни за что на свете не соглашусь его видеть только три раза в неделю…» – писала Александра Екатерине Фёдоровне. Саша всё чаще стала хворать, но не берегла себя, несмотря на предостережения доктора Вольфа.
– Если вы по-прежнему будете полуодетой выскакивать на мороз, таскать тяжелые ведра с водой, поленья дров, не спать по ночам при малейшем нездоровье Нонушки или бесценного Никиты, то проживете недолго. Если вы не думаете о себе, то хоть бы подумайте о том, какое горе можете причинить всем своим уходом! – пытался внушить ей свои опасения доктор.
