— Ложись! — прошептал Васятка. — Ничего, что вода, высохнем.
— Холодная — жуть! — процедил сквозь зубы Коля, становясь на четвереньки.
— Это разве холод! — Васятка храбро шлёпнулся животом в траву и пополз, разбрызгивая ногами ледяную воду.
Впереди слышались странные звуки, и непонятно было: кузнец так тяжело, со всхлипом, дышит пли это урчит болото.
Совсем близко закрякал селезень. Над головой со свистом опускались утки и где-то рядом плюхались в воду.
Донёсся слабый треск. Васятка с Колей плотней прижались к земле: Хрусталёв взводил курки.
Со звоном щёлкнул курок, другой.
— Осечка! — выдохнул Васятка.
По воде захлопали крылья: утки «разбегались» для взлёта.
Хрусталёв, чертыхаясь, возился с курками.
Внезапно над кочками взметнулось пламя. Мальчикам больно ударило в уши. С песчаного и других соседних озёр тучей поднялись утки, цапли, колпицы и с криком закружили над лугами. Хрусталёв ругался, щёлкал курками, стучал по ним чем-то железным. Наконец кузнец успокоился и, согнувшись, побежал к шалашу у самой воды.
Снова стали опускаться на озеро утки. Садились и одиночки, и сразу целые стан. На воде становилось тесно от чирков, крякв, шилохвости. Недалеко от шалаша, часто махая крыльями и вытянув ноги, приземлялась стая цапель.
Щёлкнул курок, раз, другой — снова осечка. Утки метнулись от берега. Раздалось проклятие, и тут ружьё громыхнуло сразу из двух стволов.
Хрусталёв выскочил из шалаша, посмотрел на озеро, покрытое рябью, на небо, где метались стан птиц. В воду, кувыркаясь в воздухе, падала утка. Она шлёпнулась далеко от берега, подняв столб воды.
Кузнец выругался.
Васятка и Коля поднялись во весь рост и, не таясь, смотрели на птичий переполох в небе, ожидая, не упадёт ли ещё птица. Утки больше не падали. Кузнец вытащил дымящиеся гильзы, зарядил ружьё и оглянулся.
— Откуда вас принесла нелёгкая?
— Да так… решили пройтись… воздухом подышать, — ответил Коля срывающимся от волнения голосом.
Васятка похлопал по мокрым коленям.
— Изучаем природу… водоплавающих.
У Хрусталёва в усмешке дёрнулась щека.
— По штанам видно учёных людей.
Над головой просвистала утиная стая. Чиркнув по воде, утки снова взмыли в небо. Хрусталёв досадливо крякнул:
— Ну, что стали! Садись! Ложись! Давай в шалаш!
Ребята не ожидали такой милости. Они уселись в уголке дырявого шалаша, едва переводя дух. Хрусталёв занял всё
свободное место. От него пахло кузницей и пороховым дымом. Хрусталёв приложил палец к губам и зашептал:
