А в остальном — полная победа! Девять трофейных лодок и два десятка пленных, с которыми мы не знали, что делать, впрочем, как и с лодками.
Так что виновным меня назначили еще до суда. Собственно, и суда-то как такового не было. Митк’окок, местный Царь Царей, когда нас привели к нему на двор «Дворца», сразу начал рассуждать про наказания и компенсации.
Причем, как мне показалось, смертью брата он особо огорчен не был. А ведь все-таки родович как-никак. А тут такие вещи ой как ценятся. Осакат Леокаю, по сути-то, вообще абсолютно посторонняя девочка, однако он о ней по-своему заботится, и, как я уже успел убедиться, достаточно искренне. И не только как о фигурке на политический шахматной доске, но и как о человеке. По крайней мере, когда он задавал мне вопрос: «Предашь ли ты мою внучку?» — я чувствовал, что его это искренне беспокоит.
Так что то, что этот Митк’окок с ходу стал требовать цену за родную кровь, показалось мне, мягко говоря, странным и подозрительным.
Хотя хрен его знает, может, они с пеленок с этим братом на ножах. И своей смертью он сделал Царю Царей самый роскошный подарок, дав ему возможность обобрать наш довольно богатый караван до нитки. В буквальном смысле этого слова.
Так что выходило, что с таким трудом и жертвами доставленный караван Леокая достанется этому мудозвону (а он реально был весь бубенчиками увешан, видимо, для крутизны). Да еще и при условиях, когда даже сам Царь Царей могущественного Улота будет вынужден признать законность данной экспроприации. Так что то, что все наши труды по доставке каравана пойдут насмарку, еще не самая большая проблема по сравнению с тем, как испортятся наши взаимоотношения с Леокаем.
Собственно, трудов и впрямь хватало. Для начала разобрались с пленными пиратами. Лга’нхи (и не только он), не долго думая, предложил их прирезать. А чтобы не выпускать ману зазря, раздать им оружие и дать возможность каждому умереть в бою с ним. (Рожа кровожадная! И так весь скальпами увешан, как елка игрушками.)
Я был склонен тупо их отпустить. Потому как реально не знал, куда их деть.
Кор’теку было наплевать — под ревнивым присмотром Витька, отобрав три лодки, которые нам худо-бедно могли понадобиться, он прикидывал, как бы припрятать остальные, чтобы отбуксировать их на обратном пути домой. (Типа, не зря же он воевал, должен свой гешефт поиметь.) Он даже заранее придумал, как распределить людей и загрузить лодки трофеями. Собственно, он больше о лодках и заботился, до судьбы пленных ему особого дела не было.
