– Сука ты, Петрович, – безапелляционно заявили из угла, к которому Степан сидел спиной.
– Хм? Кто? Я?
– Ты. Конкретно ты и есть сука.
– А ты кто такой, чтобы такие заявления делать? – багровея, поинтересовался Иван Петрович.
– Я человек. А ты нет, ты сука.
Иван Петрович сжал кулаки, но промолчал. Оппонент не унимался:
– Вы, церберы самого блядского режима в мире, живете только за счет того, что стоите на головах людей. А всем кричите, что стоите на идеях. Не идеи это, а трупы покалеченного вами поколения. Ваша система не для людей, как во всем мире. У вас люди для системы. Система жрет людей, переваривает и выплевывает вот такими холуями. Знаешь, я всегда хотел сказать тебе и таким, как ты: если вы хотите жить, как рабы, то живите. Но других за собой тянуть не надо. Чтоб у тебя земля под ногами горела, падло.
– Я доложу о тебе, куда следует.
– Доложи, доложи. Куда они меня дальше-то сошлют? Уже и так сослали. Только помни, Петрович, система и тебя сожрет. Вот уже и начала жрать. Посмотришь, как сейчас государство твое забегает и примется ремонтировать для тебя, почетного гражданина, палату. Подохнешь раньше.
– Для вас старались же! Строили светлое будущее!
– Светлое будущее не могут построить личности с темным прошлым, Иван Петрович.
Опять наступила тревожная тишина, в которой неистовое сердцебиение оскорбленного Ивана Петровича было слышно всем. Он сжимал кулаки в бессильной злобе, представляя, как сокрушает шейные позвонки этому мелкому недоноску, как заставляет его ползать в пыли и умолять простить.
Степан устал сидеть ровно и решил прилечь на стол, подставляя свои руки, похожие на тростинки, под голову. Он распластал грудную клетку на холодной поверхности стола, давая мышцам отдых. Спина расслабилась, и Степан почувствовал, что дышать стало легче. А может, просто воздух в помещении стал холоднее.
– Сестрички говорили, что мороз будет до минус тридцати, – прозвучало предостережение.
– Хана халупе. Даже тараканы вымерзнут.
– А я однажды при минус тридцати в лесу ночевал, и ничего.
– Ну да, ничего, только голову простудили, и в итоге к нам переехали.
– Я у вас из-за жены оказался.
– То есть как это?
– Да... Она забеременела.
– Во дела!.. От такого нынче умом трогаются?
– Не от меня.
– Слаб ты сердцем, брат. Ну погуляла, так чего же с ума-то сходить?
– А она не гуляла. Сама, говорит, не знает, как так вышло. Непорочное зачатие.
