– Наверное, – шепнул больной.
– После лечения у нас поедете в санаторий, позагорать вам надо, – попытался было пошутить доктор.
– Мне и тут хорошо. Света много.
Егор Матвеевич опять поежился, прогоняя дурное ассоциативное наваждение.
– Степан, вы же не будете у нас всю жизнь лечиться. Вы молоды, у вас все впереди. Вот, я вижу в вашем деле, что вы в детстве хотели строить ракеты. Расскажите, откуда у вас интерес к этому?
Когда-то Степан был открытым дружелюбным человеком, и обижать других людей пренебрежительным отношением он так и не научился. Потому он немного приподнялся на локтях, чтобы положить голову повыше на подушке, и принялся искать "в своем уменьшенном до размера палаты сознании" эмоциональный ресурс, необходимый для разговора с молодым доктором. Нужные слова с трудом подворачивались под язык, речевые обороты, которые раньше блистательно соединялись из цветных кусочков в гармоничную красивую мозаику повествования, не появлялись, несмотря на его призывы. Поэтому даже самые примитивные фразы Степану приходилось долго обдумывать, прежде чем выпустить в этот мир. Не так давно он, скорее, сгорел бы от стыда в полном молчании, чем позволил себе сказать что-нибудь столь банальное и обыденное. Однако сегодня внутренний фонтан ярких мыслей иссяк, превратившись в надоедливую капель, горькую на вкус.
– Я учился... Пошел учиться на конструктора ракетных двигателей. Мне это было интересно. Получалось. С детства рисовал всякие ракеты и корабли. Хотел запускать их на Юпитер. В школе математика была хорошо... Олимпиады, медаль.
– Вам нравится космос?
– Да. Я много чего читал о нем, всякие открытия... Следил... – голос Степана был похож на отдаляющееся эхо в глубине бесконечной пещеры.
– Вы можете представить, насколько он большой?
– Да. Но лучше выходит представлять, какой я маленький.
Егор Матвеевич улыбнулся.
– Это относительно, вы же знаете. Вот, например, нейтрино. Это же просто потрясающе. У нас, на медицинском факультете, этому не учат, а стоило бы. Триллионы частиц проходят через каждый сантиметр тела. Они такие маленькие, но все же такие значимые!
– Нейтрино более важны для природы, чем люди... – странным взглядом посмотрел Степан на молодого доктора.
– Но не важнее, чем жизнь.
– А какая в ней важность?.. – сухие губы Степана с трудом раздвигались, выталкивая новую порцию слов.
Егор Матвеевич пожал плечами.
– Я считаю, что жизнь – это самый эффективный и, если угодно, эффектный метод преобразования и использования энергии. Вот это и есть то, что важно. Вы можете привести другой пример такого же использования энергии?
