». Обладал ли он, как минимум, проницательностью, способной компенсировать недостаток опыта? После 20-дневного пребывания в провинциях он понимал военную обстановку не лучше, чем тогда, когда был в Париже. Сдача Меца исторгла из него негодующие прокламации, но он осознавал, что это был момент для величайшего напряжения сил, не больше, чем его коллеги в магистрате.
Немцы были вынуждены использовать для осады Парижа все свои войска, за исключением трех дивизий численностью в 30 000 человек и большей части своей кавалерии. У них не оставалось никаких резервов. Три дивизии в Орлеане и Шатодане сдерживались нашими войсками по берегам Луары. Кавалерия, хотя и заполоняла значительную территорию на западе, севере и востоке страны, не могла бы выстоять против пехоты. В конце октября немецкая армия перед Парижем, имея сильные укрепления со стороны города, была весьма уязвима со стороны провинций. Появление войск численностью в 50 000 солдат, даже не имеющих опыта, заставило бы пруссаков снять блокаду.
Мольтке отнюдь не недооценивал угрозу. Он решил в случае необходимости снять блокаду, пожертвовать артиллерийским парком, формировавшимся тогда в Виллекубле, чтобы сосредоточить операции армии в провинциях, и восстановить блокаду только после победы, то есть, после прибытия армии из Меца. «Для эвакуации нами позиций все было готово. Нам нужно было только запрячь лошадей», свидетельствовал очевидец, швейцарский полковник Д’Эрлак. Официальные газеты в Берлине уже готовили общественное мнение к этому событию.
Снятие хотя бы на короткое время блокады Парижа могло бы привести под давлением Европы к почетному миру. Почти определенно. Возвращение Парижу и Франции живительной энергии, восстановление снабжения великого города и последующее продолжение сопротивления дали бы необходимое время для формирования провинциальных армий.
В конце октября наша Луарская армия находилась в процессе формирования, 15-ый корпус в Салбри, 16-ый — в Блуа. Они уже насчитывали 80 000 человек. Если бы корпус двинули в промежуток между баварцами в Орлеане и пруссаками в Шатодане, если бы такое случилось — и это было бы нетрудно, учитывая его превосходство в численности — корпус бы разгромил вражеские группировки одну за другой, путь на Париж был бы открыт, и освобождение столицы было бы почти несомненным.
Делегация Тура не заглядывала так далеко. Она ограничилась усилиями по возвращению Орлеана, созданием близ него укрепленного лагеря. 26‑го октября генерал Д’Аурель де Паладин, назначенный Гамбеттой командующим двумя корпусами, получил приказ освободить город от баварцев. Генерал был сенатором, ярым, фанатичным реакционером, годным, в лучшем случае, лишь выполнять функции офицера зуавов. В душе оборона ему претила. Решили атаковать город со стороны Блуа. Вместо того чтобы отправить 15-ый корпус пешим маршем, который занял бы в случае перехода через Ромарантин 48 часов, Депутация послала его через Вирзо в Тур по железной дороге, что заняло 5 дней и не могло остаться скрытым для неприятеля. Все же, 28‑го октября Д’Аурель встал лагерем перед Блуа с, как минимум, 40 000 солдат, и на следующий день он должен был отправиться в Орлеан.
