утвердят. Вот Борман — тот, говорят, вообще по-русски не умел. Но я врать не буду. Видел
его только раз мельком на одном совещании. Он, вообще, не по нашему ведомству
числился, а в номенклатуре ЦК. Там свои порядки.
— Борман был членом ЦК? — изумился я.
— Он в номенклатуре ЦК был, — уверенно поясняет Лукич, — а не членом ЦК. Это
не одно и то же. А членом ЦК он не был. Даже кандидатом не был. Хотели было
рекомендовать его в кандидаты, но выяснили, что у него членские взносы не уплачены лет
за пятнадцать, если не больше. Ну, все, конечно, понимали: война там, и всё такое прочее.
Поэтому взыскание ему не объявили, но и в кандидаты не провели. В общем-то, мог и
побеспокоиться об этом. Тем более, столько лет зарплату в инвалюте получал.
Василий Лукич помолчал, что-то, видимо, припоминая.
— Я вообще этих из ЦК не очень любил, — сознаётся Василий Лукич. — Чванливые,
хитрые и жадные. Вертеться умели, как угри. Не ухватишь. Вот и Борман этот — он
заместителем начальника экономического отдела работал — выбил себе персональную
пенсию союзного значения. Хотя право имел только на республиканскую. И жил себе — не
тужил. Умер в 1967 году, так его чуть в кремлёвскую стену не засунули...
— Ну, это уж ты, Лукич, загибаешь, — не выдержал я.
— Насчёт стены? — переспрашивает Василий Лукич. — Нет, конечно, на стену он не
потянул. Его на Новодевичьем схоронили. Можешь сам сходить, могилу посмотреть. Так и
написано: “Франц Бергер — персональный пенсионер союзного значения”. Франц Бергер
— это, вроде, его настоящее имя, хотя не уверен. В те годы как раз было указание на
памятниках настоящие имена не писать. Поэтому генерала нашего, который Троцкого
шлёпнул... Как его?
— Маркадер, — подсказываю я.
— Во-во, Маркадер. Так его похоронили под именем Гомеса. Так и на памятнике
выбили. И звёздочку героя рядом.
— А Борман был героем?— выясняю я.
— Представляли, — вздыхает Василий Лукич, — но не дали. Какая-то у него там
история вышла с казёнными деньгами. Никак отчитаться не мог. А суммы, сам понимаешь,
какие. Но выкрутился. И пенсию пробил, и дачу — и ни дня не сидел. А Мюллера как
посадили, так и пропал...
— Посадили всё-таки? — удивился я.
— По-глупому всё вышло, — снова вздыхает Василий Лукич. — Как началась эта
кампания по борьбе с космополитизмом, так все будто ошалели. Его в эту кампанию взяли.
Какая-то комиссия из ЦКК конспекты его лекций проверила, нашла их
