Один современный миф | страница 34

Правильно оценивая и воспринимая данные подобного рода, Католическая Церковь — несмотря на то, что сексуальные грехи она относит к числу легких, — преследует сексуальность повсюду с огромным упорством, как если бы та была ее самым страшным врагом. Таким образом, Церковь обостряет всеобщее внимание к сексуальной сфере, пагубное для слабых духом, но одновременно способствует развитию рефлексии и расширению сферы воздействия сознания у более сильных натур. Показная пышность католической церкви, столь активно критикуемая протестантским миром, имеет своей очевидной целью дать естественному инстинкту власти в наглядной форме почувствовать истинную власть и мощь духа. Такая подчеркнутая демонстративность бесконечно более эффективна, чем любой логический аргумент — ведь логическим аргументам никто не хочет следовать. В нашем обществе едва ли один человек из тысячи способен воспринять доводы разума; остальные поддаются лишь той силе внушения, которая исходит от наглядных представлений.

Вернемся вновь к проблеме сексуальной интерпретации. Если мы зададимся вопросом о психологической структуре религиозного опыта1 — то есть опыта, приводящего к целостности, исцеляющего, спасительного, всеобъемлющего, — мы придем к следующей простой формуле, определяющей эту структуру: в религиозном переживании человек оказывается лицом к лицу с некоей психологически превосходящей его «инакостью». Образ этого могущества может быть описан только тем, кто сам пережил религиозный опыт; любые логические и физические доводы здесь не действуют. В конечном счете — и это очень важно — образ является человеку, только будучи облаченным в форму, свойственную психической субстанции. Впрочем, было бы преувеличением считать этот образ чисто духовным: опыт показывает, что возникающие видения могут — в зависимости от наклонностей психики — облачаться в сексуаль-

1) См.: С. G. Jung. Psychology and Religion. — New Haven, Yale University Press, 1938.

ную форму или в форму какого-либо иного вырожденного импульса, который ни в коем случае не может быть квалифицирован как духовный. Лишь высший, торжествующий религиозный опыт — независимо от того, какую форму он избирает для своего проявления, — способен высветить в человеческом существе его целостность и побудить его действовать, исходя из этой целостности. Невозможно доказать, что такие вещи происходят или должны происходить, как нельзя доказать и то, что по своей природе они выходят за рамки психического1: сторонний наблюдатель строит свое представление о нем лишь на основании свидетельств и признаний тех, кто его непосредственно пережил.