тенный
нами
инструмент для счета, но как нечто
открытое
нами,
то в силу своей мифологической природы
оно принадлежит
к миру «богоподобных» человеческих и
животных
образов и столь же архетипично, как и
они. Число обнаруживает
свою принадлежность к классу «божественных»
фигур людей и животных, и, подобно
последним, архетипично.
Но в противоположность им число к тому
же еще
и «реально», ибо, будучи объектом,
связанным со счетом,
оно принадлежит одновременно и к сфере
опыта — как
количество.
Таким
образом, число, относящееся как к
физически познаваемому, реальному миру,
так и к миру воображаемому,
перебрасывает «мост» между этими двумя
мирами.
Хотя воображаемое и нереально, оно тем
не менее действенно.
В его действенности сомневаться не
приходится — особенно в наше время.
Человека непосредственно затрагивают
не столько поведение, недостаток или
чрезмерное
изобилие тех или иных физических
объектов, сколько
овладевшие им воображаемые представления
об этих
объектах, способ их постижения.
Роль
числа в мифологии и в сфере бессознательного
наводит
на размышления. Числу присущи как
реальный, физический,
так и воображаемый, психический
аспекты.
Число
служит не только для счета и измерения;
помимо чисто
количественной, в нем есть и качественная
сторона. Вот
почему в нем — хотя бы в плане
предварительных соображений
— можно видеть нечто таинственное,
некое связующее звено между мифом и
реальностью, отчасти открытое,
отчасти же — изобретенное. Например,
уравнения,
возникшие в результате чистой игры
математического воображения, обнаруживают
свою пригодность в качестве формул,
описывающих количественные аспекты
поведения
физических тел; и наоборот, благодаря
своим индивидуальным
качествам числа являются носителями и
посредниками
психических процессов в сфере
бессознательного (так,
структура мандалы в своей основе
арифметична). Можно
согласиться с математиком Якоби1,
которому принадлежит изречение:
«Вечное число царствует над сонмом
олимпийцев».
Изложенные
здесь соображения призваны показать
читателю,
что оппозиция мира человеческого и
высшего мира не
носит абсолютного характера; несоизмеримость
этих двух
миров лишь относительна, ибо путь
«отсюда» «туда» преодолим: ведь между
ними есть такой великий «посредник»,
как число — реальное, действительное
для обоих миров,
архетипическое по самой своей сути.
Теософские спекуляции
совершенно ничего не дают для понимания
той расщепленности
картины мира, которая нашла свое
выражение
в наших примерах, поскольку эти спекуляции
касаются
только имен и слов и не способны указать
путь к «единому миру» (Unus
Mundus).
Напротив, число принадлежит
обоим мирам, реальному и воображаемому.
Оно одновременно
наглядно и абстрактно, наделено
качественным и количественным
аспектами.
