Итак,
особое значение имеет тот факт, что
число характеризует
«персонифицированную» суть
фигуры-посредника.
Находясь
на платформе психологии и учитывая
ограниченность
любого научного знания, я называю
«Самостью»
тот «объединяющий» или опосредующий
символ, который
неизбежно возникает в ситуации, когда
в силу существенных
психологических причин между
противоположностями
создается достаточно сильная напряженность.
1)
Карл Густав Якоби (1804-1851) — крупный
немецкий математик.
Этим я
хочу подчеркнуть, что я пытался в первую
очередь обозначить
факты, доступные эмпирическому
постижению,
и не предавался сомнительным экскурсам
в область метафизики.
Пребывая на почве метафизики, я непременно
«вторгся» бы в сферу всевозможных
религиозных убеждений.
На Западе мне пришлось бы вместо «Самость»
говорить «Христос», на Ближнем Востоке
— «Хадир», на Дальнем
Востоке — «Атман», «Дао» или «Будда»,
на Дальнем
Западе — «заяц» или «Мондамин» (бог
маиса), наконец,
в мире Каббалы — «Тиферет».
Наш мир
сжимается подобно шагреневой коже.
Постепенно
рождается и развивается понимание того,
что существует единое
человечество
с единой
душой.
Смирение — не
последняя из добродетелей, и оно должно
побудить хотя бы
христиан, из любви к милосердию (то есть
к наибольшей
из добродетелей), подать хороший пример
и признать, что
существует только одна
истина,
выраженная на многих языках; лишь наша
недостаточная способность к пониманию
мешает нам проникнуться этой убежденностью.
В мире
нет никого, кто по праву богоподобного
существа мог бы
считать себя единственным носителем
Истинного слова. Мы
всматриваемся в тусклое зеркало, в
котором, смутно
указывая на невидимую истину, обретает
форму некий темный
миф. Духовное око различает в этом
зеркале некий
образ, который мы называем Самостью. Я
полностью
сознаю, что речь идет об антропоморфном
образе; называя
его данным термином, я тем не менее не
объясняю
его сути. Конечно, термин «Самость»
призван обозначить
психическую целостность; но мы не знаем,
каковы
те реальности, которые лежат в основе
этого понятия
—
ведь
психическое содержимое невозможно
наблюдать,
пока оно пребывает в сфере бессознательного,
и душа
не может познать самое себя. Бессознательное
познаваемо
лишь в той мере, в какой оно становится
частью сознания.
Что касается модификаций, происходящих
с содержимым бессознательного в
процессе его интеграции в сознательную
сферу, то о них мы имеем лишь смутные
предчувствия,
но не достоверные знания. К тому же
понятие
психической целостности, по необходимости,
включает в
себя элемент трансцендентности,
обусловленный наличием
в этом понятии бессознательных
составляющих.
