Поскольку Контрерас, конечно, не был ни коммунистом, ни советским шпионом, удовлетворить следователей он не мог. Не помогли и трехдневные пытки током, водой, удушением, дыбой, и бесконечные избиения. Зато следователи окончательно утвердились во мнении, что перед ними — «коммунист», «убежденный враг христианских ценностей» и «агент Москвы» (не выдает своих дружков, гад! — вот как сильно ненавидит Чили и христианские ценности).
О. Контрераса «забыли» в одиночке на три недели — не вызывали на допросы, не кормили, не реагировали на его крики. Через три недели на первом же допросе потерявший человеческий облик Контрерас «признался» в том, что он «всегда втайне сочувствовал марксистам и воспользовался прямым эфиром для того, чтобы во время интервью с британскими гостями развязать коммунистическую пропаганду».
Но следователи были неумолимы. Они требовали выдать адреса и имена коммунистического подполья, связи и пароли советской разведки. Поскольку Контрерас ничего этого рассказать им не мог, его снова подвергли пыткам.
Неизвестно, чем бы кончилась эта история, если бы богатые и достаточно влиятельные родственники Контрераса не задействовали все мыслимые связи, в том числе и в Вашингтоне. К счастью для Контрераса он некогда был в хороших отношениях с бывшим послом США в Чили Клодом Бауэрсом и даже собирал материалы для книги Бауэрса «Миссия в Чили». Из Госдепартамента в адрес Национального информационного центра (так с 1978 г. стала именоваться печально известная чилийская политическая полиция ДИНА) поступил грозный запрос.
Контрераса выпустили. На телевидении он больше не работал. И нигде, поскольку стал инвалидом.
Но неожиданности подстерегали журналиста и вне прямого эфира. Еще иллюстрация.
Пример № 3. История Анны Оррего. Радиожурналистка из Вальпараисо, принадлежавшая к одному из влиятельнейших помещичьих родов Чили (ее дядя Луис Оррего Луко был в начале XX века одним из ведущих чилийских прозаиков, известным дипломатом, министром юстиции) была непримиримым врагом Народного единства и ожесточенно критиковала его в своих передачах. Местные леваки даже прислали ей письмо с обещанием расстрелять «сразу, как только правительство Керенского (это они об Альенде. — А.Т.) падет и пробьет час пролетарской революции». Каковое письмо Анна с удовольствием и зачитала по радио.
Переворот 11 сентября 1973 г. Анна Оррего встретила восторженно — тем более, что она хорошо знала адмирала Хосе Торибио Мерино Кастро, провозгласившего себя командующим ВМФ и вошедшего в состав хунты. На беду Анны у нее был любовник — Виктор де Агирре, также принадлежавший к старому богатому аристократическому роду, возводившему себя аж к конкистадорам. В. де Агирре придерживался правых убеждений и тоже был противником Народного единства. Переворот застал его в г. Кильото, в 30 км от Вальпараисо, в доме родственников. 15-летняя кузина В. де Агирре оказалась по взглядам куда левее своего кузена — и принялась кричать наводившим в городе «порядок» солдатам: «Убийцы! Убийцы!» Девчонку поймали, избили прикладами и принялись прямо на улице насиловать. Виктор бросился ей на помощь. Оба исчезли бесследно.
