— Захар Петрович! Эй! Где ты тут?
И Павлик услышал спокойный голос отца:
— Давай сюда! Правее держи!
Так и есть, отец! Не зная, что и подумать, Павлик застыл на месте. Его охватило любопытство. Что делает отец здесь, в таком страшном месте?..
Стук телеги и голоса начали удаляться.
«Быстро едут! — удивился Павлик, — Видно, где-то тут есть проезжая дорога. Где же она?»
Прислушавшись, Павлик понял, что телег проехало несколько. Куда они едут? Зачем?..
Стук колес внезапно оборвался. Кто-то начал рубить дерево. Павлик двинулся вперед. В густых зарослях перед ним засветлела прогалина. С треском ломая сучья, упало срубленное дерево.
Павлик снова услышал голос отца:
— Поехали! Держи лошадей.
И слышно было, как с места тронулось несколько телег. Темная тень, похожая на стог сена, покачиваясь, двинулась вперед.
«Не с сеном ли едут?»
Павлик пошел сбоку воза с сеном. Но, судя по тому, как тяжело скрипели колеса, Павлик догадался, что везут тяжелый груз.
Снова послышался сердитый голос Прохора:
— Ну, заехали!
— Маета вся впереди, Прохор, — спокойно ответил отец. — Не ворчи!
— Я не ворчу. Думаю только, что не по той дороге поехали.
— Нет, дорога у нас одна…
После некоторого молчания отец, вкладывая в слова какой-то непонятный Павлику смысл, повторил:
— И совершенно верная! Вернее этой нам теперь не сыскать.
Кажется, понял это и Прохор, — уже без раздражения он сказал:
— Что верно, Петрович, то верно.
Наконец обоз остановился на широкой лесной поляне.
— Сено! Давай сюда! — крикнул отец.
Один из возов повернул на его голос — в дальний край поляны. И другие возчики, оставив лошадей, пошли туда же.
Павлик насчитал шесть телег. При каждой возчик. Это были колхозники, Павлик всех их знал. Но все же мальчик не смел показаться им на глаза — боялся отца. Отец не любил, если кто совал нос не в свое дело. А тут, сразу видно, какое-то тайное дело. Скрытое дело. Если отец увидит, даст жизни. И Павлик, спрятавшись за деревьями, продолжал наблюдать со стороны.
Отец стоял возле большой, свежевырытой ямы.
— Прохор, подъезжай! — скомандовал отец.
Прохор, отделившись от группы, подвел одну из телег к краю ямы. С телеги начали выгружать мешки. Никто не разговаривал, лишь изредка слышны были тяжелые покряхтыванья. Кто-то, словно не умещая в душе неприятные думы, громко вздохнул.
— Эх, настали времена!..
И опять все работали молча.
Снова кто-то заговорил:
— Эх, прошло бы все по-хорошему! Не жалко, если бы даже все сгнило тут.
