На самом деле, прочтя только двадцать строф, мы уже узнали, как воспитывали молодых дворян, где они гуляли в детстве, куда ездили развлекаться, став взрослыми, что ели и что пили; какие пьесы шли в театре, кто была самая знаменитая балерина и кто самый знаменитый балетмейстер. Теперь вам хочется знать, что покупала за границей и что вывозила за границу Россия XIX века. Пожалуйста: «за лес и сало» ввозились предметы роскоши: «янтарь на трубках Цареграда, фарфор и бронза... духи в граненом хрустале» и многое другое, необходимое «для забав, ...для неги модной». Хотим узнать, как одевались молодые люди, как шутили, о чем думали и беседовали?! Скоро узнаем: Пушкин подробно и точно расскажет обо всем.
Еще один вопрос: почему так много иностранных слов в первой главе? Некоторые даже и написаны латинским шрифтом: Madame, Monsieur, l'Abbe, dandy, roast- beef, entrechat... И слова-то из разных языков: французские, английские, латинские, опять английские, французские... Может быть, Пушкину трудно обойтись без этих слов, он слишком привык к ним, всегда употреблял их? Вот в строфе XXVI он и сам пишет:
А вижу я, винюсь пред вами, Что уж и так мой бедный слог Пестреть гораздо б меньше мог Иноплеменными словами...
Когда мы начнем читать вторую, третью и другие главы, то убедимся: Пушкину вовсе не нужны «иноплеменные слова», он превосходно без них обходится. А вот Онегину - нужны. Пушкин умеет говорить по-русски блестяще, остроумно, богато - а герой его говорит светским мешаным языком, где переплетается английский с французским и где не поймешь, какой родной язык у твоего собеседника. Более того, Пушкин сознательно, нарочно извиняется перед читателем - а вдруг читатель не заметит «иноплеменного» словесного окружения Онегина! Нужно обратить его внимание на эти слова - иначе читатель недостаточно поймет героя.
Герой тем временем едет на бал.
Перед померкшими домами Вдоль сонной улицы рядами Двойные фонари карет Веселый изливают свет...
Улица спит. Дома спят. Обычные, простые люди давно уснули. А Онегин и те, кто живет, как он, только еще начинают развлекаться:
Толпа мазуркой занята; Кругом и шум и теснота...
Но ведь Пушкин тоже любит балы и сам признается в этом:
Люблю я бешеную младость, И тесноту, и блеск, и радость, И дам обдуманный наряд; Люблю их ножки...
Пушкин - молодой, веселый, жизнелюбивый человек. В строфах XXXII и XXXIII он делится с читателем своими чувствами и воспоминаниями:
