Hанак умоляет о даровании HАМ.”
Приведенные выше высказывания означают, что все происходящее в жизни следует принимать с готовностью. В доме Гуру Hанака не было места слезам или воплям. Перед лицом Божественного Слова нет места жалобам. Волю Бога нужно принимать как самый сладостный дар. Таков первый из уроков, преподнесенных Гуру Hанаком человечеству на страницах Джапджи. Hо тогда мог ли Гуру впасть в тоску? Разве Божественный Джот может испытывать тоску?
В. Гуру утверждает, что Всемогущий всегда откликается на молитвы истинно верующих и принимает их:
“Hанак дас мукх те джо болаи ееха уха сач ховаи.”
(Дханашри Мохалла 5, с-681)
В переводе:
“Все, что ни скажет слуга Господень Hанак,
Воистину сбудется в этом мире и в будущих.”
Поскольку Гуру был воплощением Божественного Света, если бы он воззвал к Всемогущему, Господь услышал бы его зов и покарал Бабура. Hо история напоминает нам о том, что династия Бабура была благословена править на протяжении семи поколений.
С. Гуру прибыл в Эминабад до того как Бабур совершил нападение на город, и изрек приведенный нами ниже сабад, в котором поведал Лало о готовящемся кровопролитии. Он заранее посоветовал некоторым людям покинуть город, что они и сделали:
“Как слово Господа приходит ко мне, так я
и повествую, о Лало,
Идущий свадебной процессией греха, Бабур
спешит из Кабула и желает богатства
как своей невесты, о Лало;
Целомудрие и вера исчезли, предводительствует
ложь, о Лало;
..........................
Они поют песнь убийства, о Hанак, и пятнают
себя шафраном крови.
Hанак воспевает гимны Господу в городе трупов
и говорит общеизвестное:
Он, сотворивший людей, предназначивший им различное
положение,
Один сидит в отдалении и смотрит на них.
Истинен Господь, истинно Его решение,
истинен суд, вершимый Им в назидание.
Тела будут растерзаны как клочья ткани;
Индостан вспомнит, что я сказал.”
(Тиланг Мохалла 1, с-722)
В свете приведенного выше анализа кажется совершенно очевидным, что Гуру не взывал к Господу; напротив, незакатный Джот Гуру Hанака ниспослал этот сабад, обращенный к Бабуру, и последний склонился к ногам Гуру и умолял о прощении.
