— Так ведь это Степана Кузьмича хата?
— Кажись, Кузьмича.
— А колодцы, значит, туда?
— Туда, значит...
Помолчали...
— Должно быть, жать начнем скоро, — беспечно сказал Евлампий Антонович. — Хлеба нынче хорошие...
— Отменные нынче хлеба, — подтвердил дед Артем, с каким-то особенным интересом рассматривая звезды на небе...
— Читал я, Антоныч, шибко дела теперь идут в Китае. Наступление... Город за городом... Ты не читал?
Вместо ответа Евлампий Антонович испустил богатырский рык, круто отвернулся от непрошенного собеседника и быстро пошел, почти побежал по веселовской дороге. Дед Артем посмотрел ему вслед, вздохнул и сказал:
— Такие-то, значит, делишки, — и зашагал в обратную сторону.
— Или уже отнес тот... посягатель? — спросила бабка Катюша, глядя на вернувшегося деда с ведерком,
— Понес!.. И ведь какой человек! Сроду бы не подумал. Евлампий Антонович!.. Как он рыкнуп на меня, Катюша. Ты б послушала! Что бирюк твой. Я так думаю: совесть это в нем проснулась и рыкнула.
— А ведь может быть. Может, он и есть посягатель. С обозом Евлампий ездил.
— Я ж ему, как себе, доверял! — кипятился дед Артем, снова взбивая подушку. — Евлампий Антонович! Первейший колхозник!.. А может, и неповинен Евлампий? Может, как и я, ночь прокручинился?.. А вдруг он и в самом деле не брал? Ну да, не брал! Что ж, я не знаю Евлампия? А веселовцы теперь его отметят, как виноватого. Члена правления!..
Снова дед Артем погружается в думы. С прежним равнодушием считает секунды маятник: раз, два, три... Дед подумал; хорошо бы маятник остановить, задержать ход времени, подумать, принять решение. А потом снова в ход пустить. Стучи, пожалуйста! Но тут же отверг нелепую мысль.
Вот Артем снова поднялся и стал искать сапоги.
— Какой такой может быть сон, бабка, когда Антоныча заметить могут? Невиноватый он!
— А ты что, виноватый? Тебя-то ведь тоже увидят!
— Пускай меня. Пускай! Я не против...
— Обоих заметят...
— Того я и желаю. На Евлампия не сразу подумают. Член правления! Меня скорее заподозрят. Того мне, Катюша, и желательно, чтобы не на члена правления, а на рядового колхозника подозрение пало. Это ж для колхоза вдвойне легче...
Ухватив ведерко, Артем кинулся в дверь. Чтобы избежать неприятных встреч, он выбрал путь напрямик, через огороды. Да и надо было спешить: до утра оставалось три—четыре часа...
У веселовского общественного колодца дед увидел два ведра.
— Вот это Евлампия, — размышлял Артем, глядя на оцинкованное ведерко, — а это... постой! Где я видел такую дужку?.. У Гашки, у председателевой?! Вот где! Она ж по воду мимо ходила. Я ж тогда еще подумал: вот так дужка! Чисто серебряная...