И в моем
воображении уже пронеслась картина исторической битвы, о коей уже читал в житии
угодника Божия. Вот собор - то покоище Сергиево, где почивает он в благоухании
святыни. Что пережило тогда детское сердце - не перескажешь. Но потому-то я и
понимал этих юных паломников, что когда-то сам пережил, что они, казалось мне,
сердцем переживали на моих глазах. В течение одного лета 1903 года я насчитал
учащихся паломников до 5000. Тут были не одни дети: много было и юношей и
девиц, студентов и курсисток и в то время, семь, только семь лет назад - они
приходили ко гробу Сергиеву, чтобы у этого источника животворящего, русскую
душу напояющего, зачерпнуть благодатной силы, какою крепка была доселе наша
Святая Русь.
То ли
теперь?!
Какой-то
буран пронесся над нашею родиной. Он ослепил глаза, закружил головы, свел
многих с ума. На наших глазах произошло крушение духовных основ нашего
исторического бытия. Будто сатана вышел из глубин преисподних и. Божьим
попущением, пустил струю смертоносных веяний по Русской земле. Разгонит ли
Господь духом уст Своих эти сатанинские веяния? Отрезвятся ли русские люди от
этого губительного удара? Спасется ли Русь?..
Ответ на
этот вопрос всецело зависит от нас. Дети чутким, чистым сердцем уже предрешают
его. Они самым делом уже показывают,, что если и обломались ветви от этого
адского бурана, но корни древа целы: они сильны пустить новые ростки, сильны
дать новые крепкие ветви... Только бы поддержать эти ростки, дать укрепиться
ветвям. Только бы сберечь эти светлые, чистые порывы юных душ от тех миазмов,
которыми еще пропитана окружающая нас духовная атмосфера.
Дай-то,
Господи!
ОТРАВА "ПРАВОВЫМ" НАЧАЛОМ
Предо мною
прошение одного городского обывателя не из интеллигентных (а есть, к глубокому
сожалению, много таких и из интеллигентов и даже высшего круга). В этом
прошении он повествует, что в день причащения св. Тайн он пришел в монастырскую
церковь к литургии и попросил позволения самому прочитать правило ко св.
причащению.
Служащий иеромонах
отказал, и отсюда вышла целая история. Говельщик заспорил, бросил фразу:
"Может быть, я недостоин читать и правило?" На что иеромонах ответил
односложным "да", и тогда говеющий сказал: "Значит, я недостоин
и слушать", и вышел из церкви, чтобы идти причащаться в другой храм. Но,
вспомнив, что без записки об исповеди его не причастят, он вернулся в церковь,
подошел к северным дверям алтаря и "громко", как сам пишет, стал
просить "записочки"... Понятно, что иеромонах ему отказал в просьбе,
ибо в это время совершал уже проскомидию. И вот сей говельщик подает мне
прошение о том, чтобы я " уполномочил его помогать псаломщику" в
служении, но "при другом иеромонахе". При этом говорит, что вот уже
5-й час утра следующего за сим дня, а он не может успокоиться...
