), как раньше христианские черты (напр., Деян. XXIV, 14) всецело приурочиваются к жидовствованию
>59), а позднее христианскими свидетельствами характеризуются и „естественное"
>60) и подзаконное
>61) положения людей. Неудивительно, что суждения вышли внутренне непрочными и взаимно несогласными. Не менее того понятно, что и в дальнейших толкованиях многое возбуждает недоумения. При разочаровании в законничестве все настроение Савла проникается влечением к христианству
>62), и путешествие в Дамаск способствовало разрешению душевного кризиса в сторону христианской истины
>63). Субъективность всех догадок связывается с такими аргументами и теориями, что—вопреки авторским намерениям—мы находим в них поразитель-
_____________________
> 56) Стр. 81—82.
> 57) Стр. 78.
> 58) Стр. 105. См. и к прим. 47 на стр. 692.
> 59) Стр. 44.
> 60) Стр. 250.
> 61) Стр. 61.
> 62) Стр. 69 сл., 74, 77. 78.
> 63) Стр. 78 сл.
694
ное согласие с мыслями ученых, тенденциозно ратующих в пользу естественной трансформации фарисея и гонителя в христианина и апостола... И о. И. Беляев не уничтожает всей опасности, если упоминает, что при рассматриваемом событии раскрылась „плодоносность прошлых усилий" Савла >64) и „сбылись самые заветнейшие и самые возвышеннейшие его желания" >65). Верно, что автор говорит о „поражающем весь мир чудесном обращении" >66) и о „переломе" >67), но, подвергая сомнению все обратные указания, эти слова и сами представляются не столь незыблемыми.
В результате имеем, что первая часть анализируемого труда не обладает научною прочностью и убедительностью в воспроизведении подлинной истории возрастания предызбранного апостола языков. Что до соотношения этого отдела со всем целым и с главною темой книги, то оно абсолютно неуловимо. Автор только раз пытается аргументировать некоторую связь, да и тут неудачно. Он отмечает, что по обращении „центром личности и главным предметом учения Павла был Христос", однако все внимание должно было сосредоточиться на вере, ибо ею вселяется в нас Господь (Еф. III, 17), при чем „по-видимому центр личноcти перемещается с Христа на веру, хотя последняя служит только путем к приобретению Христа" >68). Отсюда вытекает не больше (запутанного) констатирования простого факта христианского бытия Павлова, и все касательство к прошлому ограничивается ссыпкою на ту особенность, что теперь „Савл уверовал в Иисуса Христа“ >69). Само собою очевидно, что тут вопрос о вере вовсе не подготовляется предшествующими изысканиями, которые решительно ничего не дают для уразумениями самого предмета. Они могли бы еще служить хоть материалом к постижению Гал. II, 16, но, упоминая это выражение не однажды
