Получив добро, мы начали выруливать. Перед взлетной полосой мы запросили разрешения на въезд на нее и, получив разрешение, завели турбины. После полного включения турбин мы запросили разрешения на взлет.
Оторвавшись от земли, мы сообщили, что взлет произошел в 21 минуту, и начали набирать высоту, согласованную с URZ (радиофон Урзиче́нь), потом взяли курс через TND, G1E, G1D на Стамбул.
Турбины тяжело гудели, 16 тысяч норовистых коней тянули за собой нашу стальную птицу, набирая высоту 8 тысяч метров. Наш четырехчастный мотор с его турбинными двигателями выжимал в это время только 650 километров в час.
Слышим стук в дверь, отделяющую кабину пилотов. Это была старшая стюардесса, она пришла, чтобы попросить у меня разрешения на совершение на борту какого-то богослужения, — просьба одного старого священника с седыми волосами.
В дореволюционные годы[94] мы брали с собой в каждый рейс по два человека из службы безопасности, преданных печальной памяти режиму, которые «охраняли» нас. Они не делали ничего, получали пенсии в валюте, униформу, питание из ТАРОМ[95] и оклады со всякими существенными надбавками.
Я подумал, что они — первые, кто доложит о происходящем на борту, но, переступив через это, сказал себе: “Я командир корабля, следовательно, решаю я”. И, обратившись к стюардессе, сообщил ей о моем разрешении, что можно провести службу на борту.
Прошло немного времени, и из громкоговорителя в кабину пилотов полились красивые песнопения монахов, славословящие Богородицу, и ответное пение матушек.
Мы летели между небом и водами Черного моря, зыбившегося легкими волнами. Я включил автопилот, и он взял под свою власть воздушное судно, ведя его по указанному направлению и поддерживая заданную высоту полета.
Захваченный песнопениями, я закрыл глаза и почувствовал себя словно на небесах среди сонма поющих Ангелов, Херувимов и Серафимов.
Как я сказал, был Покров Божией Матери, и Ее единой душой славили в своих песнопениях пассажиры в салоне воздушного судна.
Я очнулся и подумал, что и я, простой грешник, поспособствовал тому, чтобы совершилось это удивительное богослужение, о котором люди из службы безопасности наперебой начнут докладывать после нашего возвращения домой. Случай (или скорее Промысл Божий) распорядился, однако, так, что не последовало никаких неблагоприятных последствий — начальники то ли потеряли бдительность, то ли не обратили внимания на своих говорливых доносчиков, жадных до повышения по службе.
