И тогда я решился идти. Потому что про монаха так написано в книге: «Иди в пустыню и молись Богу, ибо в ней жили святые отцы». И я сказал монахам:
— Поставьте себе настоятеля, потому что однажды ночью вы останетесь без меня.
— Мы не хотим. Нет, только твоя святость.
— Ну ладно, я научу вас.
И сказал им, чтоб они поставили себе беднягу Емилиана, умер и он теперь. Добрая он был душа, его я оставил вместо себя, протосингела Емилиана Олару. И отправился я и пошел, куда глаза глядят.
Я уехал в повозке с жердями, которая направлялась в Котнары, на наш виноградник. Ночью. Завалили меня жердями. И люди спрашивали ездового обо мне:
— Отец настоятель у себя?
— У себя.
И я слышал оттуда, из-под жердей: «У себя».
Когда мы добрались до Рэдэшен, я слез, нашел двух добрых хозяев с повозкой, ктиторов, которые построили здесь храм:
— Поедемте к святому Иоанну, чтобы мне поклониться ему, — назавтра была его память.
Поклонился святому Иоанну, святым мощам его, а затем два года и семь месяцев больше не видел монастыря.
Попрощался я с ними и ушел оттуда в горы. И оставался два года и семь месяцев в дебрях гор Стынишоары. И один бедный лесник, покойный уже, Максим Думбра́вэ, приходил ко мне раз в два-три месяца и приносил мне то котомку, то рюкзак сухого хлеба, немного масла для лампады перед Святыней и картошки. Я пересчитывал картофелины, и если было по одной картошке на день, то мне было достаточно. Что я еще находил в лесу — грибы, сухую крапиву, из той, что с цветами, со всем, — я собирал, нес в землянку, где у меня был маленький чердачок, сушил там, и очень это хорошо было зимой. Была у меня вода там из родника, я варил крапиву или грибы и посыпал немного соли, думая: «Слава Тебе, Господи, хорошо, что у меня есть время молиться Богу».
И Патриарх Иустиниан спрашивал:
— Где отец Илие? — и все укорял митрополита Севастиана из Ясс: — Где отец Илие, где настоятель Слатины?
А митрополит отвечал:
— Ну что я, знаю? Он как Иоанн Креститель, ходит по пустыне, как ты его найдешь? — так говорил он, он ведь был из Ардяла. — Я спрашивал монахов, не знает никто.
Неужто я был дурак, чтобы монахи знали, где я?
А когда пришло мне время выйти из пустыни, то вот как это было. Бедняга Иустиниан имел связи с Георгиу-Дежем[80], ведь он прятал его на чердаке церкви, когда его искали легионеры[81]. Тот был в большом долгу перед Патриархом. И сказал ему Патриарх:
— Вот что, есть у меня один настоятель, так вот и так, ушел он.
