Говорят: жарко! душно! Что ж,
можно пошить широкие легкие одежды, они гораздо прохладнее тесных, плотно
сжимающих плоть, и защищают кожу от далеко не всегда полезных солнечных лучей.
(По наблюдению медиков, после летних отпусков, когда тысячи людей ходят
обнаженными под солнечными лучами, резко возрастает процент онкологических
заболеваний.) К тому же летом бывало жарко и сто, и двести лет назад, но наши
предки никак не посмели бы ходить в шортиках или купальниках по дому, а тем
более, по улицам.
Святой Иоанн Златоуст особенно
строго обличал девиц, столь "легкомысленно" относящихся к своему
внешнему виду, и называл такое их поведение тягчайшим грехом. "Никто да не
обвиняет меня, - говорит Святитель, - в излишней резкости слова, если я назвал
этот грех тягчайшим <...> Когда увидишь, как дева нежится в одеждах
<...> ступает гордой поступью, и голосом, и глазами, и одеждой готовит
губительную чашу для взирающих на нее бесстыдными глазами, более и более роет
ямы для проходящих мимо и отсюда расставляет силки, то как ты назовешь ее после
этого девой, а не причислишь ее к женщинам-блудницам? Не столько действительно
последние обольщают, сколько первые, отовсюду распростирающие крылья
удовольствия" [ 3 ].
Нет, не "предрассудки"
принуждали женщин во все века в среде всех культурных наций покрывать тело
широкими и длинными одеждами, а замужних прятать от взора посторонних мужчин
даже волосы. Только самые темные народности, в основном потомки Хама, не знали
этих порядков (почему-то именно эта хамская, в прямом смысле слова, культура в
двадцатом веке стала преобладать в мире: современные музыка, танцы, и одежда, и
стиль жизни, и та самая "секс-культура" разве не от языческих
африканских племен - прямых потомков Хама?).
Нет, не
"закомплексованностью" объясняется преклонение наших еще совсем
недавних предков перед женской скромностью, застенчивостью, стыдливостью. Не
отсутствие культуры или "непросвященность" заставляли людей краснеть,
когда кто-либо подозревал их в нецеломудрии. И отнюдь не "дикость
нравов" принуждала их строго подавлять в сердце вожделение телесной
красоты и похотливые движения. Нет, здесь иное: падшее человечество стало
удобопреклонно к плотскому сластолюбию, скоровоспламеняемо от этого
чувственного огня. Часто лишь один взор на красивое обнаженное тело мгновенно
пленяет сердце, наполняет душу сладострастным мутным дурманом, пьянит рассудок,
парализует волю, и мы тут же склоняемся на желание греха. И уже само принятие
этого желания, согласие с ним - есть плен, есть начало падения, есть
предательство, измена в любви к Богу. Как легко наша душа продает свое
первенство за "чечевичную похлебку" подобно несчастному Исаву! Как тяжко
пал святой царь и пророк Давид, до какого омрачения дошел этот великий
Боговдохновенный муж, случайно увидев с крыши своего .дворца обнаженное тело
моющейся красавицы (2 Цар. гл. 11).
