Очень много встречаем у святых отцов предостережений,
относящихся и к таким ходатаям, и к тем, кто по неосторожности доверится им:
«Скажи мне,- говорит святой Симеон Новый Богослов,- прошу тебя, если ты не
сознаешь, чтоб был бесстрастен, и не чувствуешь, чтоб обитал в тебе
бесстрастный Бог, то на что дерзая и полагаясь, взял ты на себя дела,
свойственные бесстрастным, и служения, принадлежащие одним святым рабам Божиим?
«…» Поостерегись браться пасти других прежде, чем стяжешь верным другом пастыря
Христа, ибо ведай, что имеешь дать ответ не только за свое недостоинство, но и
за разумных овец, которых погубишь по своей необученности и своей страстной
жизни. Смотри, прошу тебя, не бери на себя чужих долгов, будучи сам должником,
хотя бы то и небольшим долгом. Не дерзай давать кому-либо разрешение грехов
его, если сам не стяжал еще внутрь сердца своего Вземлющего грех мира. Внимай,
брате, чтоб не восхотел судить другого прежде, чем сделаешься верным судиею
себя самого и исследователем собственных своих падений, и прежде, чем сам над
собою произнесешь праведный приговор и воздашь должное правде слезами и плачем.
И тогда уже, как освободишься от закона плоти и от смерти греховной и
исполнишься Духа Святаго, тогда соглашайся на поставление себя благодатию
Божиею в праведные судьи для суда над другими…»[7]. Блаженный Феофилакт писал:
«…кому бы то ни было прежде нужно землю возделывать, а потом уже принимать в
руки и пастырскую должность. Кто хорошо возделал свою плоть, как бы какую
землю, тот достоин быть и для других пастырем. Ибо кто не умеет собственным
домом управлять как следует, тот как будет пещись о Церкви (см.: 1 Тим. 3, 5)?
Итак, прежде возделай самого себя и тогда уже других паси…»[8]; «…Ученики
Иоанновы следуют за Христом и идут к Нему после того, как Он сошел с горы и
вынес искушение. По моему мнению, такое сочетание событий показывает, что
никому не нужно вступать в звание учителя прежде, чем он взойдет на высоту
добродетели… победит всякое искушение и будет иметь знак торжества над
искусителем»[9].
Но вернемся к иконам: действительно, человек, с верой
молящийся перед иконой, написанной недостаточно художественно или даже вовсе
неканоничной, может быть услышан. И через такую икону может произойти чудо по
вере молящегося, как через разбойника Флавиана исцелилась слепая, уверовавшая,
что перед ней святой старец[10], или как некая блудница воскресила молитвой
умершего младенца, принужденная к этой дерзновенной молитве его матерью[11].
Но, по слову святителя Игнатия, «такие события - исключения. Созерцая их, мы
поступим правильно, если будем удивляться смотрению и непостижимым судьбам
Божиим, укрепляться в вере и надежде; поступим очень неправильно, если будем
эти события принимать в образец подражания»[12]. Если же захотим обобщить
подобные случаи (к примеру - случай с Флавианом), то должны будем сделать
вывод, что выбор старца вообще не имеет никакого значения, что можно избрать в
духовные наставники любого человека, пусть даже разбойника, все дело только в
самоотвержении. Но ведь если и возможно преуспеяние и спасение при нерадивом и
страстном наставнике, то лишь в том случае, когда послушник богат духовным
рассуждением, знаком с опытом других духовных наставников, руководствуется
писаниями святых подвижников, иногда общается с действительно духовными
монахами, как мы видели это в житии святого Акакия и в других описанных выше
случаях. Однако иной раз икона, написанная не в православной традиции,
изображенная душевно, чувственно, может мешать молиться, создавая фальшивое
настроение, навязывая предстоящему ложное понятие о Боге или о святых. Особенно
такой вред способны производить картины, претендующие на наименование икон,
написанные в стиле западной, весьма чувственной и страстной живописи (а такие
изображения можно видеть и сегодня во многих православных храмах). В XIX веке для писания таких «икон» художники иногда приглашали
даже натурщиков. Святитель Игнатий рассказывает, что один кучер, «видный, но
очень ограниченного ума», признавался ему, что с него написано множество икон.
«…Вот причина глупых глаз на иконе,- замечает святитель,- она - верный портрет
статного кучера с глупыми глазами»[13]. Что-то подобное может происходить и
тогда, когда душевный и чувственный человек примет на себя роль духовного
старца, а несчастный ученик в лице его (на котором отражаются страсти не
уврачеванной еще, не убеленной благодатью души) будет стараться усмотреть образ
Самого Христа. Святитель Игнатий говорит далее: «Иконописец должен твердо знать
догматы Православной Церкви и вести жизнь глубоко благочестивую, потому что
назначение иконы - наставлять народ изображениями. Посему иконы должны сообщать
понятия истинные, чувствования благоговейные, точно - благочестивые. В
противном случае икона будет действовать так, как бы действовал с кафедры
проповедник, зараженный лжеучением…»[14]. И как лжедуховный старец, добавим мы.
