Однажды он осмелился принести домой зайца, попавшегося в ловушку. Мать была занята в лавке. Дюма пошёл на кухню, разделал зайца и стал его зажаривать.
Когда мать вернулась домой, она сразу почувствовала запах мяса и спросила, в чём дело.
— Это заяц.
— Где ты его взял?
— Нашёл.
— Нашёл?! Где же?
— На земле, мёртвого.
— Мёртвого? Жаль, иначе мы могли бы его съесть.
— Но, мама, я видел, как он умер. Он — не больной.
— Откуда ты знаешь?
— Знаю, я нашёл его в ловушке.
— Почему ты не сообщил сторожам? Они подстерегли бы браконьера и арестовали его.
— Конечно, мама, но браконьером, которого они задержали бы... оказался я... Ну вот, наш заяц готов.
— Ты отнесёшь его сторожам.
— Но, мама, что, по-твоему, они сделают с жареным зайцем, если не съедят его? Это мы можем сделать не хуже их.
Бедная госпожа Дюма опустилась на колени и стала молить Бога вразумить её сына. «Но её глаза не поразил божественный свет, — писал позднее Дюма, — в её ноздри ударил запах, неотразимый запах. Во всяком случае, когда она кончила молиться, а я обещал ей больше никогда не заниматься браконьерством, мы сели за стол и съели зайца».
В те времена певчие птицы не были под защитой закона и их ловля браконьерством не считалась. Однажды Дюма был занят в лесу изготовлением обмазанных смолой дощечек, как вдруг с изумлением увидел, что в подлеске появилась колдунья. Он хотел было убежать при виде этой старой, одетой в длинную чёрную накидку мегеры, на пышном парике которой был криво повязан чепец, когда она сказала:
— Если мы оба боимся друг друга, то у каждого из нас нет резона быть испуганным.
Это замечание показалось Александру столь разумным, что он, вместо того чтобы спасаться бегством, подошёл к колдунье.
— Я заблудилась, — сказала она. — Я оставила свою карету на дороге, чтобы пройтись по лесу, и сбилась с пути. Потом мне почудилось, будто я слышу призраков, и я побежала.
— Призраков? — спросил Дюма. — Настоящих?
— Конечно, не настоящих, — ответила старуха. — Настоящих призраков не бывает.
— Тогда почему же вы испугались?
— Потому что необязательно верить в призраков, чтобы их бояться.
Эта ремарка показалась Александру исполненной здравого смысла, ибо сам он, хотя и не верил в привидения, боялся в одиночку проходить в темноте через кладбище.
Когда он вёл странную старуху к дороге, та спросила, как его зовут. Когда он ответил ей, старуха остановилась и, внимательно посмотрев на него, воскликнула:
