Трое или четверо соревновались в фехтовании, которое, самое малое, они не могли знать. Любой шут мог выжидать — петь, чихать, пукать, прикидываться Горбодаком[20] — слепой актер, просящий подаяние. Тем не менее другие грубо отделывали сцену, каждый актер свою часть: гнул реплики, строил переходы и так воздвигалось здание. И падало, без подпорок. Из-за плохо подобранных досок. Плохих диалогов. Сокращений.
«Хоть это и безумие, но в нем есть последовательность[21]», сказал голос в ухе.
«Повесь себя[22], Уилл».
Опять оно поднялось и разрушено. Сделанное уничтожено[23], как узел из мечей, который северные мужланы изображают в танце. Третья попытка. Воздвигнуть. И сейчас мальчик вошел в их круг: Геспер[24] и жертва. Бен бросил острый взгляд наверх, на О облаков: приближается буря? Без монеты, отсрочка.
Но сейчас расследование привело его в артистическую уборную, наполненную дымом ужасного табака и рыданиями. Смалтер, бутафор, сидел на королевском гробе, что-то шил и плакал. Он был дождем, а Фиггс, хранитель рукописей, молнией и облаком.
— Доброе утро, вам, — сказал Бен.
— Привет, — сказал бутафор. Фиггс стряхнул трубку и немного слишком быстро облокотился на стену. — Не слишком доброе. Ты видел, как нашего малыша Витгифта клали в землю?
— Да.
— Никакой церемонии? Никакого колокола?
Бен покачал головой.
— Коронер — чертов ханжа — крепко держался за свое презрение. Если бы Хемингс[25] не подкупил его, это был бы перекресток[26]. Он бы сам воткнул кол.
— О злобность! Милая невинность! — Бутафор вытер слезы нижней юбкой Гертруды[27]. — Неужели его поглотил Ад?
— Его охватил огонь, целиком, — сказал Бен. — На дьявольском кутеже его проглотили, как горящую паклю[28]. — О, адский дождь, он мог бы за такое проткнуть Вельзевула. — Тринадцать. Какое в нем зло?
— Мальчики, — сказал Фиггс. — Они как обезьянки. Или комнатные собачки.
— А этот, какой он был? — спросил Бен.
— Подверженный влиянию луны, — ответил Смалтер.
— Безумный? Рассеянный?
— Водянистый. Как будто в роли Офелии.
— На Бэнксайде[29] нет фиалок[30]. Только грязь, — сказал Фиггс.
Бен беспокойно пошарил среди реквизита. Он попробовал на ладони притупленный кинжал; поднял к груди корсаж.
— Эй, положи, — сказал Фиггс. — Не подойдет тебе.
— Подойдет тебе, — рассеяно повторил Бен. — Ха! Шляпа Озрика[31].
Смалтер ткнул булавкой.
— Что, Устрицы? Любого щеголя. Сейчас вышла из моды. Высшее общество устало от нее, но простые зрители топают и кричат го-го-го! Мы используем ее всякий раз, когда какая-либо занудная трагедия начинает увядать.
