Бен подумал о своем ужине. Sepe al nero,[218] сказал мальчик-официант, вываливая его на тарелку. Выкидыши русалок, плавающие в чернилах и воняющие каналом.
— Я не любить твоих cortigiani.[219] Я сказать это людям. Он запер меня. И они смеяться. Я его обезьянка. Я развлекать его гостей. — Поворот. — И все-таки много хорошей музыки при твоем дворе, итальянской. Мы слушать мессу. Я научиться играть на fagotto.[220] И твоя великая королева, Елизабетта — ах, fulgida[221]. Ее кольца стоят il Doge[222]. Я петь для ней о Ser Cupido, как он ломать свои стрелы. La regina[223] говорит со мной на самом великолепном итальянском, как Петрарка[224]. Она гладит мою лисью голову. Как у нее, говорит она, и называет меня Воксфор… вино?
Виночерпий[225].
— Щенок.
— Она хочет обратить меня в свою веру, английскую ересь, и дает мне серебряную монету на мои именины, которую милорд забирает себе. Он — мой долг.
— И вообще — прости меня — он развратил тебя?
— Il cazzo di Voxfor[226]? — Венецианская буря, яростная и шипящая, как те морские ежи, которых живыми бросают в кипящее масло. — L’inquisizione[227], они спрашивают меня о милорде. Я осторожный, чтобы не осудить себя. Я не говорить, что он держать меня пленником. Они спрашивают меня много больше. Так: в дни поста он давать тебе мясо? Нет, господа. Не: он сует свое мясо в тебя? и ты ешь? он делает из тебя женщину? Они знают; это их не интересует.
Бен посмотрел на наполовину исписанную страницу манускрипта, лежавшую на столе, Miserere[228] — бумага дала ему силу — и сказал.
— Он убивает мальчиков. Таких как ты. Как Паоло.
— Я верю.
— Но я не могу доказать это. — Удар кулаком по ладони. — Его можно повесить только за предательство, он слишком высоко стоит. Дерево повешенных не приносит такие плоды. — Он отвернулся, запертый элефант. — Он убивал, и он будет убивать. Он не знает меры в своих желаниях.
— Я знаю. — Буря, хотя и не утолила жажду, улеглась. — Он думает, что я его ботинок: он вставляет в меня свою ногу, он пинками выгоняет меня. Il suo cinedo[229]. Но я вижу его. Слышу. Он голый передо мной. Он кричит. — И, тихим голосом. — Я знаю его тайны.
— Ты расскажешь мне то, что знаешь?
Молчание, ни слова согласия. Наконец Коко, собрав всю свою храбрость, сказал:
— Il Voxfor con il Voxfor[230]? — Он погладил свою щеку. — Он любит. Innamorato[231]. Все другое — tutto il mondo[232] — стол, накрытый для него: un banchetto di delizie[233]. Девушки.
