— Его? Твои?
— Обоих. Вырезал он, но я сочинял для них истории. Пьесы. — Мальчик посмотрел вверх и вдаль, как на облака. — «Игра по Аркадии»[72] поставленная «Слугами Королевы»[73].
Бен хрюкнул.
— Вышла из моды.
— Устарела. Не великая Элиза, но старая Мэб.
— У моего сына... — Он не знал, почему он это сказал. — У моего сына была раскрашенная кукла; он упросил меня купить ее на Варфоломеевской ярмарке[74]. Он назвал ее Цезарь Август[75], и укрепил на ней листья лавра и кресс-салата. В его истории эта кукла убивала великанов и правила луной.
— Вам нужно было научиться у нее этому искусству. — Мальчик улыбнулся. Тем не менее, несмотря на его умелую наглость — паж в комедии — в этих глазах стоял туман.
Глаза Бена были сухими. В этот год мириады невинных детей умерли из-за чумы. Зачем сетовать из-за одной единственной смерти, этого бродяжки? Да, мгновенно пришел ответ: потому что убийца присвоил себе корону смерти и привилегии священников, насмехается над провидением. И избегает правосудия. И тогда? Искусство — ты закон?
Над ним, поворачиваясь на нитке, скакал рыцарь, выставив копье в воздух. Меня призвали на турнир[76]. Детская мечта из баллады, приключение Бедлама. Не его. «Крикнуть Убийца? Бороться со злом? Почему именно я?[77] — Потому что ты не может перенести твою войну на небеса», — поучающе произнес холодный внутренний голос. Бен смог — с ужасом — стихами описать смерть своего Бена, свое беззвучное горе: Схоронил здесь, без сомненья / Бен Джонсон лучшее свое творенье[78]. Смог измерить свою боль с небесной точностью: назвать это справедливостью. Смог изложить в стихах. Но не смерть мальчика-актера. Здесь нужна не элегия, но действие.
Сейчас, сейчас его дебют. Он коснулся рыцаря.
— Эти краски должны дорого стоить. Вот ляпис-лазурь. — Ни слова. — Как он получил их? — Отшатнулся. Не возразил.
— Он действовал как Ганимед[79]? Ceverene solebat?[80]
Удар, по подставленной щеке. Волна — белая, потом красная, глубокая полоса вспухла, как будто человека ударили ножом в воде. Схлынула. Тем не менее не быстрое отрицание или ругательство, но ответ.
— Ни с одним человеком из тех, кого я знаю, сэр. Мы вместе с ним спим — спали — в одной кровати, в этому году и раньше. — Молчание. — Только... он очень любил похвалу. Ласку. Я не могу винить его за это. Мы все работаем ради удовольствия публики.
— А до этого года? Есть такие мастера, которые ласкают своих подмастерьев.
Калдер ухмыльнулся и прикусил губу.
