— А что вы сами думаете о положении Берлина и Германии? — спросили его.
— Если не произойдет никакого чуда, мы погибли. Я со своим подразделением только вчера вечером вступил в бой, а его уже нет. Сам я, как вы видите, в плену.
— А на какое чудо вы надеетесь?
— На то, что к нам на помощь придут англичане и американцы.
— Вы в это верите?
— В нашей армии ходят такие разговоры.
Я тогда не знал, куда бросил Гитлер снятые с западного фронта армии. Но уже ночью командир полка предупредил меня, чтобы батальон в самое ближайшее время был готов к бою с немецкими моряками.
— Вчера они переброшены из какого-то порта на Балтийском море на транспортных самолетах в Берлин и вчера же доставлены на наш участок фронта. Учтите, Самсонов, эти, наверное, будут драться с упорством эсэсовцев.
Я передал предупреждение в роты, артиллеристам, которые действовали вместе с батальоном, танкистам.
Младший сержант Еремин, слышавший мой разговор по телефону, заметил:
— Ну и пусть будут моряки. Вчера разбили курсантов академии, завтра всыпем по первое число морякам. Кого же Гитлер еще перед нами выставит?
Я приказал усилить караулы, а дежурной роте придал противотанковую батарею. Отдыхали в дни берлинской операции мы редко, а если и отдыхали, то всегда по очереди. Обстановка требовала постоянной бдительности и боевой готовности.
Часа в два ночи я был разбужен моим ординарцем.
— В чем дело?
— Тут к вам какого-то немца привели.
В дом вошел пожилой мужчина в гражданской одежде. Я вызвал старшину Иванова, который хорошо знал немецкий язык, и спросил пришельца:
— Что у вас ко мне?
— Я прошу правильно меня понять, — ответил тот. — Я не предатель, я настоящий немец и патриот Германии. Но я ненавижу Гитлера и верю в здравый ум русского народа. Я уверен, что русские не хотят уничтожения Германии и немецкого народа!
Я ответил известными словами товарища Сталина:
— Гитлеры приходят и уходят, а народ германский, а государство германское остаётся.
— Я пришел сообщить русскому офицеру, что его части грозит опасность. Из Берлина пришли немецкие моряки. Я узнал, что они собираются атаковать вас в четыре часа утра. Когда я уходил сюда, моряки прошли в лес, а артиллеристы снимали чехлы с орудий…
Я поблагодарил немца и отпустил его. Но в голове был один вопрос: верить ему или не верить?
— Что вы думаете, старшина? — спросил я у Иванова.
— Я ему верю, — ответил старшина. — Ведь он рисковал жизнью, пробираясь к нам.
Я доложил об этом разговоре командиру полка. Тот приказал немедленно приготовиться к отпору, пообещав со своей стороны прислать в батальон подразделение гвардейских минометов.
