Штурм Рейхстага - Константин Яковлевич Самсонов

Однажды, было это не так давно, в Москву, где я сейчас живу и служу в Советской Армии, пришло письмо из Челябинска. Автор его — Сергей Васильевич Пешехонов — старый мой знакомый, в некотором роде даже учитель и наставник. Коммунист ленинского призыва, слесарь по специальности, он вплоть до войны жил и работал в столице, а потом вместе со своим заводом был эвакуирован на Урал и остался там навсегда.

На одном из московских заводов Метростроя Сергей Васильевич обучал меня слесарному делу. Это был требовательный, опытный учитель, чуткий человек и кристально чистый, принципиальный большевик. Всегда аккуратный, дисциплинированный и ровный, он эти качества воспитывал и в своих учениках. Один раз, боясь опоздать в кино, я не закончил обработку одной детали, плохо убрал свое рабочее место. Ошибку свою понял уже вечером, но было поздно. Утром я увидел в стенгазете злую карикатуру на себя. Сергей Васильевич весь день молчал, а потом сказал, что срок моего обучения продлевается еще на две недели.

— Понимаешь, Константин, почему? — спросил меня Пешехонов.

— Понимаю, — ответил я.

Позднее, по совету Сергея Васильевича, я стал слушателем стрелковой школы Осоавиахима.

— Военное дело очень полезно молодому человеку, — сказал мне Пешехонов.

В этой школе я узнал, что такое военная дисциплина.

Через год я под влиянием Сергея Васильевича вступил в комсомол.

Не будет преувеличением, если я скажу, что Сергей Васильевич был для меня вторым отцом.

Вместе с моими родными и друзьями Пешехонов провожал меня в 1937 году в армию.

С тех пор мы встречались редко. Но связь наша не порывалась. Нет, нет, да и придет весточка от старого друга.

То самое письмо Сергея Васильевича Пешехонова, о котором я упомянул, меня очень взволновало и заставило призадуматься.

Привожу его целиком:

«Здравствуй, Константин! С первых строк имей в виду, что пишу тебе не один. Напротив, за столом сидит мой внук Федя — ученик седьмого класса, отличник, председатель совета дружины школы. Скажу, не хвалясь — парень он положительный, одним словом, Пешехонов. Я не раз рассказывал ему о тебе, читал ему твои письма, и вот с некоторых пор он стал приставать ко мне с просьбой, чтобы я посоветовал тебе написать о штурме берлинского рейхстага. Долгое время мне удавалось отбиваться от него. Больше всего на него действовал довод, что ты не писатель, а воин. Но вот на днях он принес мне чуть ли не десяток книжек наших знатных советских людей — новаторов производства и сельского хозяйства. Ты знаешь, наверное, эти книжки. Выложил он их из портфеля передо мной и спрашивает: