Заложишь - узнают, узнают - оторвут все, что можно оторвать, начнут с самого малого.
Ждать доброго дядю. На корабль и в Африку. Наемником к лангобардам. Могу командовать взводом, ротой. Нужны они там, как же!
У них своя система, и если она где-то дала течь, трещину, нужно затыкать ее собой, своими. Добывать жертвенный огонь, сталкиваясь лбами.
Сошки зря переволновались. Амалазунта ничего не знает про заговор. Вернее, делает все к тому, чтобы все думали так.
Какой заговор, вы спятили? Мои преданные подданные не способны.
Новые и новые нашептывальщики, шпионы, стукачи, провокаторы, вся банда тайной полиции является к ней и тихими льстивыми голосками докладывает подробности.
Что за чушь! Ребята пошутили, порезвились, с кем не бывает.
Внимательно выслушивает нюансы, детали, гонит соглядатаев прочь, вон.
Ложь, не верю. Вам все известно, как же, как же, мы все у вас под колпаком, и я сама в том числе. Много знаете, даже слишком.
Хлюсты обижены: их старания не оценены по заслугам. Идут, бдят дальше.
Она по-прежнему не верит ни в какие заговоры, девочка от политики в коротенькой юбке с голыми коленками.
Надо дать кругам разойтись. Камней набросали, надо дать кругам разойтись.
Беда: слишком далеко и шумно расходятся эти круги, к самым берегам гонят волну и захлестывают берега. Как бы старейшины сами не уловили подозрительность ее молчания и отсутствия решительных действий с ее стороны. Как бы сами не попробовали силы произведенного ими переполоха во дворце, надо дать им возможность для оправданий.
Пусть сами придут для доклада - это ее пожелание должно к ним просочиться через пятые-седьмые руки: она, дескать, никому не собирается верить, кроме них, так как у страха глаза велики, а брехливых собак государство расплодило слишком много, поэтому она не станет возражать, если кто-то из них придет и чистосердечно расскажет, какая вечерком получилась игра в кошки-мышки, в прятки, в чехарду, в палочки-выручалочки, в каравай, где каравай - она; их дело выкручиваться убедительней, а ее - слушать и верить понаивней.
Едут, самый главный просит аудиенции, почему не всем скопом? Боятся засады, мести, ловушки. Хотят сохранить костяк. Их действия шиты белыми нитками, топорная работа. Лесорубы шьют одежду.
Тридцать минут он дает показания по событиям того дня и вечера.
Мысленно сравнивает она его слова со словами шпиков, поражается необозримым способностям человеческой речи.
Агнцы, агнцы вы мои. Я так и знала, я так и думала.
