— Пап! — позвал его третий мальчишка. — Я тоже не верил, что ангелы, а теперь — вот чувствую, щекочут во мне ангелы в глазах! Всё правда!
— Чё правда? Какая радость в наше время? — возмутился дядя Федя. — Не верю! — И он ушёл с балкона, хлопнув дверью.
— Очень жаль, бедный дядя Федя, — произнёс тут старичок, встал со скамейки и сбросил брезентовый плащ.
И оказалось, что у него на спине не горб, а белые большие крылья сложены.
Все на него внимательно посмотрели.
— Когда придёшь домой, — обратился старик к третьему мальчику, — то загляни папе в глаза, так чтобы он в твоих глазах увидел ангелов.
Тот мальчик кивнул в изумлённом молчании.
Старик подошёл к улыбающемуся во всё лицо с ямочками на щеках Карапузову, склонился и поцеловал его в лоб, да перекрестил.
— Поздравляю тебя, Степан Петрович, что ты появился на свет, семь лет назад, и что у тебя теперь такая прекрасная дата. А твою милостыньку — конфеты в разноцветных фантиках — я возьму с собой: буду на них любоваться, тебя вспоминать.
Сказал это маленький старик — затем неожиданно сильно взмахнул своими большими белыми крыльями — и улетел в ясно-небо.
Тогда все, кто был во дворе, очень обрадовались, потому что точно узнали, что ангелы есть на свете.
Инфузория
Автор напоминает уважаемому читателю, что в реальной России действует мораторий на смертную казнь, а значит, история с пистолетом есть вымысел.
Облака жили-были в небе, а Федя на земле, и он их не замечал. Не по причине зрения, но малого ума, с которым родился. Однако, что было не дано уму, далось мускулам, кулакам и росту. А, если учесть Федин взгляд из-под узенького лба в морщинках, — то вот вам и разбойник с большой дороги. Глянешь на него и подумаешь: самое место ему в тюрьме, и больше нигде в этом мире.
Так что наконец-то он в тюрьму угодил. Там он впервые увидел искусство: пейзаж на журнальном вкладыше.
А до этого события он с суровым видом, от которого народ жался к обочинам тротуара, бродил по станице и ночью крал из курятников яйца.
На рожон не лез. Пока хозяева услышат шум в курятнике, прибегут, а его уже нет, и куриного урожая тоже.
Но один пьяный дед подсмотрел его в курятнике; встав у двери, дед бесстрашно и крайне бестактно изъяснился на просторечии.
Огромный вор испугался, стукнул того кулаком по лбу и убежал.
Его поймали и приговорили к расстрелу.
— За что это? — басом удивился Федя. — Я его только кулаком.
— А кулак больше дедовой головы, — пояснил судья. — Убийца несчастный!
