Я родилась у богатых и благородных родителей, православного исповедания. В семь лет я стала круглой сиротой, и меня взяла на воспитание двоюродная бабушка, бедная дворянка, жившая одним подаянием. Но это еще не беда. Самое ужасное, что она была закоснелой старообрядкой, вернее, раскольницей секты беспоповцев, в которую и меня скоро совратила. Имение моих родителей было отдано, как водится, в распоряжение опекунам, которые не только не обращали никакого внимания на мое воспитание, но и разорили имение. Из-за происков моего родного дяди они составили ложные документы и передали его ему в собственность.
Грамоте меня никто не учил, в то время вообще считали, что для женщины это необязательно. Когда я достигла совершеннолетия, мой дядя, чтобы ему было удобнее владеть захваченным имением, зная крайнюю бедность моей бабки и мою неопытность, хотел выдать меня замуж за своего крепостного. Но Господь не дал этому совершиться.
В это время вышел в отставку наш сосед — поручик Белов. Имея небольшое состояние, он хотел через женитьбу улучшить свое положение. Соседи-помещики, не знавшие моего положения, рекомендовали меня ему как хорошую и богатую невесту. Он скоро познакомился с нами и попросил моей руки. Его чин, молодость, вежливое обращение и внимание к бабушке располагали к нему. Оставалось лишь одно препятствие: жених был, по нашему мнению, суетным (так мы между собой называли православных). Но все же бабушка дала слово, но взяла с него обещание, что он не будет меня обращать в Православие, а позволит мне молиться по-своему и не будет препятствовать ездить в раскольническую часовню. Он согласился, и мы обвенчались.
Моему мужу пришлось приложить много усилий, чтобы имение, по праву принадлежавшее мне, вырвать из рук недоброго дяди. Мы решили, возложив всю надежду на Господа Бога, жить так, как это будет угодно Его святой воле. Надежда нас не обманула. Занявшись в небольшом имении мужа хозяйством, мы имели безбедное содержание для себя и для своей семьи, которой нас благословил Бог.
Прошло несколько лет, а я все еще пребывала в своем нечестии. Мой муж был человек добрый, спокойный, искренно любил меня и не настаивал на том, чтобы я перешла в Православие. Хотя было заметно, что это его сильно тревожило, но он всегда скрывал это. Были моменты, когда я думала, что православная вера лучше моей, но, видимо, пока не пришла пора моего возрождения, и я оставляла эти мысли. Меня очень удивляла истинно христианская жизнь моего мужа и свято исполняемые им благочестивые обряды. Например, Великим постом, когда он говел, поужинает, бывало, в понедельник и до принятия Святых Тайн, в среду, ничего не ест, да и после приобщения только выпьет чаю и до вечера не ест. В это время только молитва и чтение душеполезных книг были его пищей. Размышляя о его трудном подвиге, я думала, что это зависит от его крепкого здоровья. Пользуясь, по милости Божией, и сама цветущим здоровьем, я пыталась также это выполнить, но не могла выдержать и половины того, что выдерживал он. Наконец я спросила его, как он может так строго поститься, зависит ли это от человеческих сил или этому есть другая причина? Он нахмурил брови и, помолчав, сказал: «Если б ты…» И тотчас замолчал, окончив свою речь тяжелым вздохом. Я сразу поняла, что он этим хотел напомнить, что если бы я исповедовала истинную веру, то могла бы выполнить то, что ему было по силам. Только он не хотел изменить данного моей бабушке слова и промолчал. На этот раз и я не стала продолжать разговор. Какая-то безотчетная грусть наполняла мою душу, в сердце была пустота, я чуть не плакала, сама не зная о чем. Предложенный мной вопрос и его недосказанный ответ не выходили у меня из головы…
