Краевский был так измотан, что не стал ужинать и лег спать.
Утром он пришел в отдел и, как и ожидал, не застал там Андросова.
— Укатил допрашивать жену Бороды, — доложил ему Проваторов, — неудобно было вызывать ее в отдел, да и разговоры бы пошли лишние, почему, мол, архив нашли, а жену Бороды допрашивают. Логично?
— Да, — согласился Краевский, — а где Базыка?
— С лошадьми. Он лошадей любит больше, чем людей. Я подозреваю, нет ли в нем цыганской крови?
Так они болтали ни о чем, пока не пришел Базыка и не передал просьбу Андросова «срочно приехать к дому Бороды».
— Что бы там ни случилось, — сказал Краевский перед выездом, — нужно сделать вид, что мы едем за архивом и возвратиться с чемоданом.
— А где мы возьмем чемодан? — спросил Базыка.
— Украдем, — пошутил Проваторов.
В таком полушутливом настроении прибыли они к дому покойного Бороды и увидели, что у ворот прямо к забору привязаны две кошевы: одна Андросова, а другая принадлежала загородной больнице.
На крыльце дома сидел и. о. начмила, его трясло. Увидев подходящих к нему замов и Краевского, он вскочил и стал почему-то показывать им свой револьвер.
Проваторов, Базыка и Краевский молча обошли его и стали подниматься по ступенькам.
В комнате был врач. Он отошел от кровати, чтобы позволить вошедшим увидеть то, что там произошло.
Жена Бороды лежала на кровати в луже крови. Поразительно было то, что крови было много, и казалось, что женщина лежит не в кровати, а в ванной, наполненной кровью.
— Ее застрелили, а затем истыкали ножом, — пояснил врач.
— Базыка, — попросил Проваторов, — срочно опроси соседей, может быть, кто-то что-нибудь видел или слышал…
Базыка исчез, а Проваторов, Краевский и врач вышли во двор. Там их встретил Андросов, он вновь стал показывать свой револьвер Проваторову.
— Поедем в отдел, — сказал Проваторов, — там поговорим.
— Когда наступила смерть? — спросил Краевский у врача.
— Судя по отсутствию трупных пятен и температуре тела — недавно… от силы часа два назад.
— Не может этого быть, — возмутился Андросов, — скажи ему.
Он потянул Проваторова за рукав, но тот только развел руками.
Только они вышли из автобуса, как к отделу верхом подскакал Базыка. И опять четверка второго уровня заперлась в кабинете Бороды. Проваторов и Базыка курили. Андросов без умолку говорил, обращаясь к присутствующим по очереди.
— Сам не знаю, как получилось, — оправдывался он. — Я понимаю, вы подозреваете меня… Но разве я мог это сделать?! Разве я дурак, чтобы сам на себя подозрение взваливать? Мне даже кажется, что я слышал выстрел, когда входил в дом.
