Полевой негритянке не полагалось самовольно являться на кухню господского дома. Хэт повернула обратно и запела:
Колесница святая приедет за мной,
Я оставлю вас.
В далёкой земле ждёт покой,
Я оставлю вас.
Встретимся, братья, в далёкой земле,
В утренний час.
За большой рекой, в предрассветной мгле,
Я оставлю вас…
Хэт не раз пела эту песню, но никогда ещё она не звучала так величественно. Томпсон резким движением сдержал лошадь и обернулся. Не красота хриплого голоса Хэт и не мелодия самой песни заставили его остановиться. В этой песне звучали и вызов и угроза.
— Проклятые чёрные обезьяны, — процедил сквозь зубы доктор, но не двинулся с места, пока голос не замер вдалеке.
Хэт положила маисовую лепёшку и две солёные селёдки в косынку и потихоньку свернула старое одеяло. Всё это было связано верёвкой и надето на палку, которую она взвалила на плечо. Джон спал сладким сном.
Хэт посмотрела на него, шепнула:
— Прощай, Джон Табмен, — и вышла из хижины.
Ночь была тёмная, новолуние. В посёлке все уже спали, а за посёлком, возле дороги, как всегда, мерно поскрипывали на ветру сосны.
В последний раз посмотрела она на смутные очертания кривых и косых негритянских хибарок. Если она вернётся, то уже не рабыней Томпсона, а скрывающейся в лесах, осуждённой законом, но свободной воительницей.
С этой ночи началась её свобода, а может быть, приблизилась её смерть.
Лёгким, неслышным шагом прошла она две мили по пустынной дороге, но не на север, а по направлению к ферме Пинча. Всё её внимание, слух и зрение были напряжены. Малейший звук заставлял Хэт останавливаться и подыскивать место, куда бы скрыться, если кто-нибудь появится на дороге. Но не было никого.
В дощатой хижине Пинча светилось одно окно. Хэт подняла руку, чтобы постучать. Следующее мгновение решит, будет она жить или умрёт.
Она постучала. За дверью послышались тяжёлые шаги, и голос Пинча спросил:
— Кто там?
— Мне нужна помощь, — сказала Хэт.
Минута молчания, потом дверь отворилась. Пинч со свечой осмотрел беглянку и сказал:
— Хочешь пить?
— Нет, — ответила Хэт, — но я не знаю, что делать дальше.
— Еду взяла?
Хэт указала на свои припасы.
— Можешь пройти ещё десять миль до рассвета?
— Могу.
— Тогда оставаться здесь не имеет смысла. Слишком близко. Иди в лес, туда, где ты встретила Сэма Грина, проповедника.
— Ах, так это он вам сказал, масса Пинч?
— Да, но он ничего не знает про подземную дорогу. С прогалины начинается тропа для беглых негров. Ты узнаешь по крестикам, которые вырезаны на коре деревьев с северной стороны. Если не нащупаешь крестика, постарайся найти заросли мха. Он растёт на северной стороне ствола.
