Некритичность (и несамокритичность) теоретических рассуждений приводит к вульгарной наукообразности (к игре понятиями) и к догматизации знания. В конце концов все это через механизмы идеологии превращается в апологетику как современную форму мифологизации[164].
Сегодня мифологизация юридической теории усилилась, и это — прямое следствие разложения духовной основы теории, тех ценностей, на которые она должна опираться. Утрата ценностей замещается воспоминанием о них, т. е. мистификацией реальности, что и есть мифологизация».
Другим важнейшим положением постмодернистской юриспруденции является включение человека в правовую реальность. Критика объективизации права, о которой речь шла выше, имеет «обратной стороной» признание неискоренимости «человеческой составляющей» в праве. Право не существует вне и без человека. Именно человек создает (конструирует) право (хотя и не по своему усмотрению), и воспроизводит его своими действиями и ментальной (психической) активностью. При этом следует заметить, что постмодернистская юриспруденция в основном ограничивается критикой объективизма правовой реальности.
Так, П. Шлаг критикует К. Лангделла за то, что право для него «сконструировано как дискурс без индивидуального субъекта»[165]. Для Лангделла право - это «объективный, существенный порядок», открываемый «истинной наукой»[166]. Для такого права и науки нет дела до индивидуального субъекта, который вытеснен на периферию сознания. Более того, субъект должен исчезнуть, чтобы позволить науке «открыть» принципы и концепции «трансцендентального порядка объекта - порядка права»[167]. «Деперсонификация и депривилегирование субъекта, - пишет П. Шлаг, - является достижением формального стиля», который требует от субъекта быть как можно менее индивидуальным. «Единственная вещь, которая требуется от индивидуального субъекта, заключается в том, чтобы он играл свою роль, в как можно более самоуничижающей [self-effacement] манере»[168]. Это и понятно: если право заключено в объективированные формы (доктрины, принципы), то значение права будет «стабильно, фундаментально, безопасно и определенно»[169]. И напротив, вмешательство субъекта разрушит стабильные, инвариантные значения доктрин и принципов права.
Таким образом, бытие права с позиций постмодернизма не имеет более или менее фиксированной структуры и представляет собой мифически - идеальный вымысел, за которым, по мнению сторонников критического дискурсанализа или критических правовых исследований скрывается претензия одной социальной группы навязать свое видение реальности (а значит, и подчинить именно этому видению) всем остальным социальным группам
