Заснул Антон перед самым рассветом, а часа через три вскочил. Не опоздал? Скорее. Он торопливо оделся, ступая на цыпочки, стараясь не скрипнуть половицей. Что с собой взять? Портфель с учебниками, в городе опять придется ходить в свою школу. А не догадаются ли тогда о его намерениях лашминские ребята? Рюкзак! Вот идея! Он положит портфель в рюкзак, и никто ничего не пронюхает. Антон еще захватил лески с крючками, фотоаппарат.
Присев к столу, торопливо написал записку:
Мама дорогая, не расстраивайся, что я уехал, не простившись. Я уехал к папе, и, пожалуйста, не беспокойся. Я сделаю так, что всем нам будет хорошо. Целую тебя и бабушку.
Твой сын Антон.
Так же на цыпочках вышел в сени, открыл деревянный засов двери и, не чуя земли под ногами, помчался к ремонтным мастерским, где все отправляющиеся уже сидели в грузовике. Антон припустил во всю мочь, рюкзак подпрыгивал за спиной.
— Володя! — закричал он еще издали Жаркову, услышав, что шофер включил зажигание и мотор заработал. — Володя! Обожди! Я с вами. Петр Петрович разрешил… домой в Саранске забежать надо.
Он, еле переводя дыхание, схватился за борт машины.
— Мне-то чего, — добродушно сказал Жарков. — Поедем. Давай руку.
И помог влезть в кузов. Отцу своему Володя объяснил, что Кичапин сын зоотехника с комплекса и тоже поедет с ними.
— Машина сильная, — добродушно сказал Жарков-старший. — Довезет.
Видимо, ни у кого не возникло подозрения, что Антон втерся к ним без разрешения.
Пока ехали по селу, Антон сидел скорчившись, подняв воротник куртки, боясь, что его кто-нибудь увидит из своих и тогда вскроется обман. Что, если вдруг сам Петр Петрович встретится? А то, еще скорее, мать бросится его искать?
Лишь когда миновали Красный бор на песчаной горе и село скрылось из глаз, Антон немного осмелел, приподнял козырек надвинутой на лоб кепки. Проселочная дорога словно рвалась из-под колес машины, виляла по лугу, перелескам, и наконец впереди синевато-серой широкой штукой раскинутого сатина открылся асфальтированный тракт Краснослободск — Саранск. Тут грузовик пошел плавно, легко, и Антон совсем повеселел. Он вдруг вспомнил, что не завтракал. Ну ладно, у отца поест. И при мысли, что он вскоре встретится с отцом, сердце его радостно забилось.
Не куда-нибудь едет, домой.
«Как я начну разговор с папой? Скажу: вот не хочу жить без тебя в деревне. Или тут останусь, или давай вместе вернемся к маме, бабушке».
Однако чем больше Антон рассуждал, тем яснее стал понимать, какое у него трудное положение. Его даже начала охватывать робость от предстоящего объяснения с отцом.
