«Хорошо выглядит мама», — отметил про себя Антон. Ему захотелось спросить ее, не приедет ли в Лашму отец хоть на денек, проведать его, посмотреть, как устроились. Он все никак не мог смириться с мыслью, что отец совсем потерян для него. Тут все-таки какое-то тяжелое семейное недоразумение. В тайне Антон надеялся, что со временем все опять наладится, только жить они уже станут здесь, в селе.
— Ох, мама, устала я, — сказала в это время Вера Михайловна, тяжело опускаясь на табурет.
— Надо думать! — согласилась бабушка. — Сразу такую ферму на плечи! Сейчас молочка тебе парного налью.
И Антон не спросил об отце. Хоть Вера Михайловна с виду вроде и поздоровела, но морщинки под глазами и у носа старили ее, а руки, лежавшие на коленях, вся сгорбившаяся фигура, казалось, просили об отдыхе.
«Устает мама». Он поцеловал ее в щеку и отправился спать.
На другой день Антон надел спортивный костюм, картузик и вышел из дома, решив пока погулять один. У соседа на старой березе в скворечнике распевал чернокрылый жилец, синие прохладные тени лежали через всю улицу. Трава у крыльца была густо осыпана росой. Антону вспомнились бабушкины слова: «Роса к сухому дню».
На выходе из села его нагнал трактор, из кабины выглянуло знакомое заросшее рыжей щетиной лицо механизатора дяди Кирилла.
— Привет знакомцу! — крикнул он, остановив трактор. — Не хочешь ли прокатиться на моем рысаке? Пять километров в час дает, только столбы мелькают.
Лицо механизатора с припухшими нижними веками освещала добродушная улыбка. Антон с трудом разобрал его слова сквозь шум приглушенного мотора.
— В поле едете? Что делать?
Дядя Кирилл кивнул на культиватор, подвешенный сзади трактора.
— Весна, дружок. Самая горячка в колхозе, механизаторы нарасхват. Маркелыч упросил прокультивировать участочек под раннюю картошку.
У Антона радостно ёкнуло сердце: поехать в поле на такой машине работать, это же здорово!
— Надо дома сказать…
— Беги, я обожду. Да какой не то старенький пиджачок прихвати.
Антон повернулся и припустил со всех ног. В передней еще с порога, запыхавшись, крикнул:
— Мама! Мам! Меня берут в поле на тракторе. Можно?
Сидя в зале за столом, Вера Михайловна проверяла наряды. В руке у нее был сине-красный химический карандаш.
— На какое это поле? С кем?
— Недалеко тут. Тракторист очень хороший, зовут дядя Кирилл. Бывший танкист. Он еще и рыболов.
Последним доводом Антон словно бы хотел окончательно обезоружить мать. Но Вера Михайловна даже карандаш бросила на стол, как бы для того, чтобы всплеснуть руками.
