— С ума сошел, Антон! С первым встречным за тридевять земель! И даже думать нечего. Нет, нет. Займись лучше своими ракетами.
— Мама! Да что я, маленький?
— И слушать не хочу. Потом искать весь день, нервничать? Сбегай к Антею, бабушка говорила, что ты его и во сне вспоминал.
Антон стал просить, умоляюще повернулся к бабе Насте, но старушка уже сама обратилась к дочери:
— Почему бы малому не поехать? Тут не город, Вера, все друг дружку знают, лихому человеку машину не доверят. Пусть поедет, поработает, поле посмотрит. Что тут худого?
Очевидно, заступничества бабы Насти Вера Михайловна не ожидала.
— Ты, мама, всегда балуешь его.
— Разве работа — это баловство?
Видя, что между матерью и бабкой начался «диспут», и понимая, что за поездку на поле два голоса, Антон приподнято-весело крикнул:
— К обеду вернусь! — и выскочил из дома.
Больше его Вера Михайловна не останавливала.
В кабине Антон уселся рядом с трактористом, и они выехали за село.
У ремонтных мастерских остановились, и дядя Кирилл на минуту забежал в цех. Антон теперь близко увидел подымавшуюся высоко в небо железную трубу, курившую волнистым дымком. Корпус мастерских был огромный, полузакопченный, изнутри слышался рокот мотора, лязг, скрежет железа. То и дело озабоченно входили, выходили люди в замасленных спецовках. На территории перед мастерскими вытянулся длинный ряд комбайнов. Антон насчитал четырнадцать штук. Они блестели под солнцем свежей краской. На другом конце двора торчали железные скелеты старых механизмов.
Вернувшись из мастерских, дядя Кирилл положил под свое сиденье три гаечных ключа. «Без них не обойдешься, — пояснил он Антону. — А хозяин этой машины свои куда-то запропастил».
Выбрались в поле, село осталось позади в низине. Трактор шел ходко, подпрыгивая на маленьких ямочках. Сзади, как в люльке, покачивался поднятый культиватор.
— Не вывались, — предупредил дядя Кирилл. И он указал на поручень, за который Антону надо было держаться.
Миновали мелкий кустарник, вышли на равнину. Сбоку подул полевой ветерок, пропитанный запахом прелых трав, талой воды. Под песчаной горой, в спускавшихся к реке оврагах, еще лежал осевший зеленоватый снег. Сквозь старый, слежавшийся бурьян уже заметно пробивалась молодая травка. По вешнему глубокому небу мирно бежали редкие прозрачные облачка. Мягко синела каемка горизонта. Простором веяло отовсюду, широтой.
— Вот теперь давай, молодец, обзнакомимся ближе. По отечеству меня — Максимыч, фамилия — Федин. Запомнишь?
