— Заработал… — Роман дал ему кусочек сахару.
Это же сделал и Антон. Он осмелел, стал теребить пышную, остриженную гриву жеребчика. Достал из кармана остаток хлебного ломтя. Ломоть запутался в подкладке.
Антей сам выхватил его из кармана, чуть не свалив мордой Антона. Антон совсем осмелел, стал гладить его белую прозвездь на лбу.
— Да ты не бойся, — сказал Роман. — Он не тронет, любит, когда гладят.
Антон дал еще кусочек сахару. Антей жевал и, словно в знак благодарности, подставлял еще ближе гриву, чуткие уши, будто разрешая: гладь сколько хочешь.
— Ногу! — приказал Роман.
Антей и на этот раз как бы отрицательно покачал головой, оскалил зубы.
— Отвык, — вздохнул Роман. — Редко стали наши ребята ходить к нему, разучился. А то раньше стоит только попросить — дает. Ногу, Антей, ногу! — повелительно крикнул он. Показывая на оскаленные зубы жеребчика, пояснил: — Это он так смеется. Видишь, видишь, играет с нами!
Подчинился в конце концов жеребчик и этой команде, положил свое блестящее копыто в руку Романа. Погладил его ногу и Антон. Шерсть на ноге жеребчика была более жесткая, чем на щеках.
К мальчикам подошел конюх дядя Миша, держа на весу метлу. Под солнцем блестела его большая лысина.
— Хватит, ребята, с конем заниматься, хватит. А то разойдется — не успокоить. Ступайте. А ты — марш! — крикнул он на Антея. Ну-ка, подале в калду!
Жеребчик словно и не слышал окрика конюха, крутанул головой возле самой земли, глаза его искрились.
— Давай спрячемся за угол, — полушепотом сказал Роман другу. — Увидишь, как Антей будет озоровать с дядей Мишей. Увидишь, что вытворять станет.
Мальчики так и сделали.
И в самом деле Антей словно раскапризничался с уходом ребят. Стал галопом носиться по всей калде, не один раз пытался перепрыгнуть через высокую изгородь. Заливисто ржал, будто звал мальчиков назад к себе, пышный хвост его стелился по ветерку. Всякий раз, пробегая мимо дяди Миши, жеребчик останавливался и, точно понимая, что это он выпроводил ребят, вскидывался на задние ноги, нависал над его лысой головой, перебирал копытами.
— Мотри! — грозил ему конюх метлой. — Токмо тронь! Всыплю так, что своих не соберешь. Мотри. Тронь токмо!
Жеребчик отпрыгивал, делал новый круг по калде и снова вскидывался перед дядей Мишей на дыбки, скалил зубы, покачивал головой.
— Долго я с тобой буду?! — взмахнул метлой дядя Миша и погнал Антея в конюшню. — Там я корм тебе в ясли задал.
Жеребчик скрылся.
— Ну и чудо! — воскликнул Антон, когда они с приятелем пошли обратно в село. — Умница. А какой красивый!
