— Антей, Антей! — крикнул Роман, еще не доходя до калды.
Из открытых дверей конюшни высунул голову молодой серый конь, заржал.
— Вот он! — радостно сообщил Роман и тихонько призывно засвистел.
Жеребчик выскочил из конюшни, побежал к мальчикам красивой рысью. Он был ровной серой масти в светлых яблоках, хвост стелил по ветру, горделиво изгибал шею. Антон залюбовался им.
— Дай Антею кусочек хлеба, — подсказал приятелю Роман. — Не весь, не весь, а то съест и не станет слушаться.
«Гляди, укусит», — подумал Антон, однако смело протянул ломоть, свободно держа его на ладони.
Жеребчик сунул морду сквозь жерди, и Антон почувствовал на руке дыхание его розовых ноздрей, мягкие шелковистые губы, ловко и осторожно слизнувшие хлеб. Антон погладил коня по храпу, и тот немедленно убрал свою голову.
— Дядя Миша, — спросил Роман конюха, — можно нам войти в калду?
— Лучше не надо, ребята, — сказал конюх, перестав мести. — Разбаловали его, озорной стал. На днях тут ваш приходил, так чуть не подмял под себя.
Жеребенок словно понял, о чем говорил конюх, резким движением вскинул голову, запрядал стоячими ушами, повел острыми синевато-лиловыми глазами. Вновь сунул морду в ладони Антона, стал искать хлеб.
— Дай мне кусочек сахару, — попросил Роман у приятеля. — Антей, на! Держи сахар.
Сахар захрумкал под крепкими желтоватыми зубами жеребчика. Антей облизнул ладонь Романа, снова перешел к Антону, ожидая новой подачки.
— Алле! Антей, алле! — стал командовать Роман, вскидывая вверх руки. — Ну же, Антей, алле!
Жеребчик отступил от изгороди, опустил голову к земле, его пушистая, подстриженная грива переливалась перед глазами Антона. Роман повторял свою команду, но Антей не слушался, покачивал красивой головой, скалил зубы и как бы говорил: «Не хочу. Отстань».
— Алле, Антей! Алле! — еще громче, настойчивей повторял Роман.
Наконец жеребчик резким движением вскинулся вверх, встал на дыбы. Топчась на задних ногах, с высокими бабками, он фыркал, играл в воздухе передними: то махал, то прижимал к груди, словно дирижировал.
— Стоять! Стоять! — азартно командовал Роман. — Ставлю тебе пятерку. Прыгай! Гоп! Гоп!
Сине-фиолетовые глаза Антея горели, он следил за руками мальчиков, как бы желая узнать, приготовили ли ребята ему гостинец за показ «фокуса». Исполняя команду «прыгать», оттолкнулся задними копытами, подскочил и опустился на землю всеми четырьмя ногами. Серая шерсть на его гладком теле лоснилась, казалась атласной. Тут же он опять сунул морду в изгородь, зашлепал мягкими упругими губами, ожидая награду.
