критики. Теорiя «полезнаго» искуства не въ силахъ объяснить высшихъ проявленiй искуства, она ихъ устраняетъ, не хочетъ знать,
[3] но устраненiе не значитъ объясненiе; оно обнаруживаетъ несостоятельность мысли; смѣшно сердиться на фактъ, смѣшно ругать и поносить его, единственно на томъ основанiи, что онъ не подходитъ подъ мѣрку теорiи. На какой жалкой ступени стояли – бы науки, если – бы всѣ такъ обращались съ фактами. Что если – бы натуралистъ, встрѣчая новое явленiе, игнорировалъ – бы, умышленно пропускалъ его и его значенiе мимо очей, единственно потому что оно не удобо – изъяснимо съ точки зрѣнiя его теорiи? Такъ – бы до сихъ поръ намъ и оставаться напр. при теорiи истеченiя свѣта, признавши ее вѣнцомъ человѣческой мудрости. Это невозможно, скажутъ многiе, но это къ несчастiю въ полной силѣ для искуства.
Передъ вами Гомеръ, передъ вами Дантъ, передъ вами Шекспиръ, – и чѣмъ вы отдѣлываетесь? Тѣмъ, что это глупости, или поделикатнѣе изображенiя человѣческой глупости. Какое жалкое объясненiе! «Намъ они безполезны, долой ихъ!» слышатся восклицанiя.
Что если – бы натуралистъ встрѣтивъ кость какого нибудь ископаемаго звѣря, динотерiума, ихтiозавра, или какого другого, предложилъ – бы вопросъ: на что она полезна? или сталъ – бы объяснять кажущуюся причудливость формъ этихъ животныхъ глупостiю и не умѣлостiю природы? если – бъ онъ предложилъ природѣ вопросъ: зачѣмъ дескать было дѣлать такую глупость и создавать такихъ чудищъ, когда можно творить болѣе приличныхъ животныхъ?
Общiй смѣхъ встрѣтилъ – бы такого умника. Отчего – же въ дѣлѣ критики не общiй смѣхъ встрѣчаетъ поклонниковъ полезнаго искуства? Отчего простые научные прiемы становятся не понятны въ приложенiи къ высшимъ сферамъ знанiя? Правда, приложенiе ихъ въ этомъ случаѣ гораздо труднѣе, требуетъ большой осторожности и тонкости. Но развѣ это недостатки?
Отчего научный терминъ, въ правильномъ его приложенiи, встрѣчаетъ недовѣрiе или даже насмѣшку, напр. въ выраженiи органическая критика, и терпится тамъ, гдѣ онъ совершенно неприложимъ и постоянно употребляется съ оговорками, наприм. органическая химiя?
Отчего та точка зрѣнiя, которая объясняетъ, изучаетъ, выводитъ законы, – въ меньшемъ почотѣ чѣмъ та, которая отвергаетъ факты и сердится на нихъ? Отвѣтъ ясенъ: оттого, что первая труднѣе и требуетъ большой умственной работы, а вторая легка и никакой работы не требуетъ, а единственно охоты.
Гомеръ напр. вполнѣ понятенъ съ точки зрѣнiя органической критики, какъ выраженiе, полное и органически родившееся, жизни древней Грецiи. Это – великiй остатокъ уже исчезнувшей формацiи жизни человѣчества. Его можно изучать со всевозможныхъ сторонъ; онъ даетъ возможность понять этотъ древнiй перiодъ развитiя, выражать его въ нашемъ умѣ и воображенiи. Нечего спрашивать: «для чего Гомеръ? Зачѣмъ Гомеръ?» Онъ правъ, тѣмъ что ужъ онъ есть.
