Но в ответ они услышали такое же подробное и длинное объяснение, что Варечки тут нет и что вообще Варечка забыла свою тетю — вот уже вторую неделю не показывается... Но билетам Варечка будет, конечно, рада, и молодому человеку Володе («Простите, отчества вашего не знаю!») надлежит с билетами тотчас спешить в общежитие, где проживает Варя. И радушный голос стал словоохотливо сообщать адрес общежития. Василий Рожков, не в силах прервать старушку, терпеливо слушал о том, как добраться до того места, где он сейчас находился.
— Благодарю вас! — сказал наконец Володя-Василий, вешая трубку.
Не пришла Варя в тот день и на лекции в институт, не было ее и позже.
Вечер этого дня прошел в догадках. К девяти студенткам пришел народ из других комнат. Сидели, рассказывали истории об исчезновениях. Сидели на всех кроватях, кроме Вариной, но как-то получилось так, что расположились вокруг нее. И все почему-то ощущали пустоту кровати — в тихой, неприметной Варе открыли вдруг милые качества, которых раньше не видели.
Разошлись в двенадцатом часу ночи.
А на следующий день Наташа, проснувшись раньше всех, закричала:
— Варя вернулась!
И действительно, на вчера еще пустой кровати, натянув одеяло до подбородка, спала Варя. Наташин вскрик не разбудил ее. В одних ночных рубашках девять девушек столпились около спящей.
Было невыносимо ждать, когда она проснется,— хотелось все знать сейчас же, немедленно.
Варя легла в ту ночь вместе со всеми — в одиннадцать часов. Она умяла подушку, засунула под нее руку, закрыла глаза — поджидала сон. Но он не приходил. На противоположной от окна стене, захватив угол потолка, лежал косой, надломленный квадрат уличного света. По квадрату проходили какие-то волокна. «Тень от дыма», — догадалась Варя. Между уличным фонарем, бросавшим свет сюда, и квадратом у потолка дымила какая-то труба. «Как поздно топят! — подумала Варя. — Но почему дым проецируется сюда?» Это была легкая задача по начертательной геометрии. Все решалось очень просто: комната, где сейчас лежала Варя, помещалась на четвертом этаже, фонарь — на улице, следовательно, дом, где так поздно топили печь, был выше фонаря, но ниже Вариного четвертого этажа...
По светлому квадрату проскользнула будто тень птицы... Вот и еще одна — точно бабочки у лампы...
По квадрату все текли волокна дыма, и Варя представила где-то поблизости от общежития тихий двухэтажный домик с голландской печью. Белые изразцы с голубой каемкой, желтый латунный отдушник, на котором сушится полотенце, вышитое красными и черными крестиками. Совсем как в Серпухове у мамы...
