Через полгода все было куплено... В квартире стало тесно от вещей, как тесна бывает одежда объевшемуся человеку. И как такой человек уже не может съесть ни крошки — ему скучно, его клонит ко сну, так и Антонина Львовна, придя к концу своих забот и хлопот, почувствовала однажды скуку.
Но в мире все было предусмотрено. Земля в жаркий день подманивает к себе дождевое облако; в открытое окно лезет дачный вор... В жизни Антонины Львовны появился двоюродный брат мужа, студент последнего курса юридического факультета, и знаменитый дом для свиданий на Трубной площади.
...Она подъезжала к обители любви в двенадцать часов дня и, спустив вуальку на глаза, проходила мимо бесстрастного, ничего не видящего швейцара. Спокойно шла по теплому, мягко освещенному коридору, устланному ковровой дорожкой. Поравнявшись с комнатой номер пятнадцать, она открывала незапертую, а только притворенную дверь и заставала в комнате своего студента, уже лежащего под одеялом и посмеивающегося...
В три часа, когда пора было уходить, Дмитрий нажимал кнопку звонка, а может быть, это был не звонок — Антонина Львовна никогда не слышала даже отдаленного звука. У двери объявлялась какая-то, тоже бесстрастная, как швейцар, личность, которая заученно, но учтиво говорила или «пожалуйста», или «подождите минутку». Законы этого дома требовали тайны...
Они выходили из комнаты не вместе, один шел по коридору вправо, другой — влево. Шли по пустым коридорам: никто и ни в коем случае не мог их тут встретить. Он выходил на Трубную площадь, а она со спущенной вуалькой — на Неглинную. Окажись тут лица, заинтересованные в поимке неверной жены, они были бы беспомощны.
Антонина Львовна садилась на извозчика и ехала в Охотный ряд за свежей редиской. Она возвращалась домой к обеду ровно к четырем часам, когда приходил муж из банка. Покусывая чистыми белыми зубами розовую редиску, она оживленно рассказывала о том, что видела в городе, кого встретила в Охотном ряду. Муж смотрел на ее блестящие, смеющиеся глаза и находил ее сегодня особенно красивой, умной, молодой...
И был у нее однажды вечер — вечер размышления, когда она вдруг поняла, что счастлива. Она помнила, как это произошло. Она одевалась для театра. Чуть прохладно было голым плечам и рукам. Она посмотрела в зеркало и вспомнила, что днем виделась с Дмитрием, за обедом были гости, которые нашли ее сегодня какой-то особенной, а сейчас едут в театр, где будет светло, нарядно, много людей. И тут она почувствовала, что совсем счастлива. Она даже невольно присела, опустила руку с гребенкой на колени. Смотрела на себя, полураздетую, в зеркало и мысленно повторяла все то приятное о себе, что сегодня слышала за обедом.
