Инстинктъ самозащиты, а вѣрнѣе страха, разбудилъ во мнѣ звѣрское чувство. Я бросился на незнакомца и сталъ выталкивать его локтями и колѣнями; онъ потерялъ равновѣсіе и въ отчаяніи уцѣпился за край двери, а я продолжалъ толкать его, стараясь отцѣпить его судорожно сведенныя руки отъ двери и выбросить его наружу. Всѣ преимущества были на моей сторонѣ.
– Ради Христа, сеньорито! – застоналъ онъ сдавленнымъ голосомъ. – Оставьте меня, сеньорито. Я – честный человѣкъ.
Въ голосѣ его звучала такая робкая мольба и тревога, что мнѣ стало стыдно своей грубости, и я выпустилъ его.
Онъ снова усѣлся, задыхаясь и дрожа, у выхода купе, а я остался стоять подъ лампой, отдернувъ съ нея занавѣску.
Теперь я могъ разглядѣть его. Это былъ худой и тщедушный крестьянинъ – бѣдное, несчастное созданіе въ засаленной и заплатанной курткѣ и свѣтлыхъ панталонахъ. Черная шапка почти сливалась съ его смуглымъ, лоснящимся лицомъ, на которомъ особенно выдѣлялись кроткіе глаза и крѣпкіе, желтые, точно у жвачнаго животнаго, зубы, которые обнажались каждый разъ, какъ губы его складывались въ довольную, идіотскую улыбку.
Онъ глядѣлъ на меня, какъ собака, которой спасли жизнь, а загорѣлыя руки его усердно искали тѣмъ временемъ что-то въ поясѣ и карманахъ. Это заставило меня безъ малаго раскаяться въ моемъ великодушіи, и въ то время, какъ онъ рылся у себя, я запустилъ руку за поясъ и схватился за револьверъ. Почемъ знать, можетъ быть онъ собирался напасть на меня!
Онъ вытащилъ что-то изъ-за пояса, и я послѣдовалъ его примѣру, вытянувъ наполовину револьверъ изъ кобуры. Ho y него въ рукахъ оказался только засаленный и весь простриженный кусочекъ картона, который омъ протянулъ мнѣ съ видимымъ удовольствіемъ.
– У меня тоже есть билетъ, сеньорито.
Я поглядѣлъ на него и не удержался отъ смѣха.
– Но это же старый билетъ! – сказалъ я. – Онъ былъ годенъ лишь много лѣтъ тому назадъ… И съ такимъ билетомъ ты считаешь себя въ правѣ осаждать поѣздъ и пугать пассажировъ?
Видя, что его грубый обманъ обнаруженъ, онъ снова огорчился, словно испугался, что я опять захочу выбросить его изъ поѣзда. Мнѣ стало жаль его и въ то же время захотѣлось выказать себя добродушнымъ и веселымъ, чтобы скрыть слѣды не изгладившагося еще во мнѣ изумленія.
– Ладно, входи въ купе. Садись на скамейку и закрой дверь.
– Нѣтъ, синьоръ, – сказалъ онъ твердымъ голосомъ. – Я не имѣю права ѣздить въ вагонѣ, какъ баринъ. И на томъ спасибо, что сижу здѣсь, когда у меня нѣтъ денегъ на билетъ.
