и американская гегемония. 2007). “17 лет назад по окончании
«холодной войны», Америка стала единственной сверхдержавой, а
демократические идеалы и рыночная экономика выглядели
достаточной альтернативой всему тому, что было ранее. То, что мы
имеем сегодня, - это ситуация, когда религия и до некоторой степени
национализм вновь стали играть существенную роль; действия Америки
широко осуждаются по всему миру, а сторонники западной модели
демократического развития, особенно на Ближнем Востоке, вынуждены
отмежевываться от Соединенных Штатов, как только появляется повод”
(там же). Между тем, на мой взгляд, более деятельную американскую
политику по демократизации мира последнего десятилетия скорее
можно рассматривать как реакцию на многочисленные сложности
демократизации в не-западном мире.
Но как бы Фукуяма не старался всеми силами защитить свою
изначальную концепцию «конца истории», тем не менее, несомненна
эволюция акцентов внутри теории; очевидно, что первоначально он
недооценил силу и влияние культурных факторов на политическое
устройство. Если в первоначальной статье “Конец истории?” он почти
ничего не говорит о культуре, то в своей книге “Конец истории и
последний человек” посвящает ей отдельный раздел, а в статье
“Главенство культуры” она, вообще, фактически выходит на первый
план, оттесняя идеологию на второй; соответственно есть большие
сомнения, что «достаточное» количество «фургонов», как бы ни было
расплывчато подобное определение, когда-либо въедет в «город».
Все проблемы Фукуямы оттого, что, отказавшись от одностороннего
экономического детерминизма свойственного «теории модернизации»,
он, во-первых; добавил к ней «жажду признания», которая якобы
является причиной идеологической эволюции человечества, чему нет
никаких подтверждений (рабство, войны аристократов, коммунизм и
фашизм гораздо проще объяснить экономическими мотивами). А, во-
вторых, предположил, что государственная власть (посредством
формы правления и качества управления) может играть важную роль в
формировании культур народов, в том числе их моральных систем
(например, демократия прививает населению присущие ей ценности и
способна укрощать «тимос»).
То, что Гоббс и Локк устранили «тимос» из политического анализа
было, на самом деле, не менее важно, чем изобретение
«экономического человека» Смитом и Риккардо. Они четко понимали,
что основная цель государства – обеспечение и повышение качества
совместного существования эгоистично настроенных индивидов,
